– Геннадий Давыдович! Там полиция по вашу душу пожаловала!
– Как, что? – заметался спросонья ничего не понимающий Скворцов. – Какая полиция? За что?!
– Идите! Они вас ждут.
Скворцов, чертыхаясь, вылез из постели и направился в прихожую, где, присев на диванчик, его ждали детективы.
– Геннадий Давыдович? – сурово спросила Мирослава.
– Да, но…
– Все свои вопросы вы зададите потом и в другом месте.
У Скворцова глаза на лоб вылезли.
– Если вы относительно взяток, – пролепетал он, – то я их не беру. Я человек обеспеченный и некоторым образом причастен к искусству.
– К какому именно?
– К живописи, например…
– Вы являетесь своего рода меценатом?
– Да, мне порой приходится и в этой роли выступать, – Скворцов отёр рукавом пижамы пот со лба.
– Вы хорошо знаете Илью Незвецкого?
– Имею честь, – приосанился Геннадий Давыдович.
– Именно ему вы сдаёте дом в Самсоновском переулке?
– В некотором роде, – промямлил Скворцов.
– Что значит в некотором роде? – рявкнула Мирослава. – Выражайтесь точнее!
– За дом платит Илья, – взмахнул трясущимися руками мужчина. – Но договор аренды оформлен на Сименона Муратова.
– Это его настоящие имя и фамилия?
– Фамилия да, а имя… Он по паспорту Семён.
– То есть у вас имеется официальный договор?
– А как же! – замахал на неё теперь уже обеими руками Скворцов. – Я все налоги плачу!
– И этот Сименон постоянно живёт в снятом у вас доме?
– Нет, постоянно он живёт у своих родителей. А в дом они приезжают затем, чтобы позаниматься.
– Чем?!
– Живописью, естественно, – Скворцов сделал широкий жест руками, – там есть хорошая мастерская.
– Насколько мне известно, у Ильи Незвецкого есть официальная мастерская в центре Старого города.
– Само собой. Но Илья взял шефство над мальчиком и поэтому даёт ему уроки наедине.
– Так вот как это теперь называется, – хмыкнула Мирослава.
– Простите, – озадачился Геннадий Давыдович, – что вы имеете в виду? Я вас что-то не понимаю.
– Ладно, Скворцов, не валяйте дурака.
– Но позвольте!
– Не позволю! Адрес родителей этого Сименона.
– Мне нужно посмотреть в договоре.
– Посмотрите, – великодушно разрешила Мирослава и обратилась к Морису. – Проследи, чтобы товарищ не съел документ.
Скворцов открыл рот, чтобы возмутиться, но решил не мотать себе нервы, обижаясь на манеры современной полиции. Он был уверен, что разговаривает именно с полицейскими, а детективы не сочли нужным развеивать его заблуждение. Вскоре Морис вернулся с адресом родителей Семёна Муратова.
– Ну что ж, – сказала Мирослава, – сегодня выходной день, и надеюсь, что всё семейство Муратовых дома.
Судя по тому, что родители юного художника Сименона жили в коттеджном посёлке недалеко от города, семья не бедствовала. Правда, и солидной охраны у Муратова не было. Ворота им открыл сам хозяин дома. Представившись, Мирослава сказала, что хотела бы поговорить с художником Муратовым.