– Серег. Серега-а-а…
Сотников вскинулся – Знайка, пододвинувшись поближе, тормошил его за плечо.
– Заснул что ли?
– Есть немного… – зевнув, потянулся он. В последнее время, как перешли на совсем уж урезанный паек, организм начинал впадать в ступор. Стоило только оказаться в покое. Тело словно понимало необходимость строжайшей экономии – и выключалось, оставляя в работе только какие-то сторожевые системы. Сотникову, открывшему в себе это новое состояние, оно нравилось – порой он даже сравнивал себя с контрóллером. Боевая машина. Морф.
– Идем?.. – спросил Илья
– Да, встаем, – Серега встряхнул головой, сгоняя остатки тяжелой мутной дремоты… – Нечего рассиживаться. До вечера еще километра три одолеем – и нормально.
Тронулись – и опять упругой подушкой ударил ветер. И снова двинулся навстречу бетон, и снова поплыли мимо, появляясь из мрака впереди и исчезая во мраке сзади, кольца тюбинга.
– Слушай. Я тут подумал. А что будем делать, когда и этот фонарь сдохнет? – спустя пару минут спросил Знайка. – Ослепнем же…
– Не бзди, – бодро отозвался Серега. – ПСО и без света может. Тем более тут прямо и прямо. По стеночке, по стеночке… – он усмехнулся. – Да и скоро уже. Вчера двести девяностый прошли. Еще пару дней – и выйдем на нулевой. Жопой чую.
– Жопа – это аргумент, – проворчал Илья. – Но знаешь… стремно как-то. Сколько мы?.. Четыре обвала уже прошли? И все не полные, все время полгалереи – но свободно. Прет нам – дьявольски. Согласен?..
Серега пожал плечами. Может, и прет. Что касается обвалов – так точно прет. Обвал – это тупик. И тогда все. Ни вперед ходу нет, ни назад. Отрезаны от всего мира. Ложись возле обвала и помирай.
– Если что – патроны есть… – помолчав, сказал он.
– Пистолет? – деловито поинтересовался Знайка.
– Пулемет, – Серега похлопал по ствольной коробке СКАРа. – Как дам длинной – даже сообразить не успеешь.
– Ну и ладно. Ну и хорошо, – успокоенно ответил Илья. Вздохнул… – Но лучше сначала нулевой увидеть. Хоть одним глазком! А потом и подохнуть можно.
Серега промолчал. Подохнуть так подохнуть. Подумаешь…
Мысли о смерти теперь редко приходили ему в голову. Не то что в первые дни. Тогда ведь разом все навалилось. И потеря обоймы, и Знайка – непонятно еще было, выкарабкается или нет. Первые дни Илья редко приходил в себя. Очнется ненадолго – и назад в беспамятство. Организм боролся, и Серега прикладывал все силы, чтоб вытянуть товарища. Сумел. Но пока тянул – чего только в башку не лезло. Теперь же… То ли притупилась вот эта острота ощущения обреченности, когда один на руках с полумертвым товарищем, а то ли привык уже к мысли, что впереди страшный нулевой и нет хода назад… А может, и дохлый от усталости организм настолько уже изнемог, сипел еле-еле на пределе слышимости, что на себя стало уже действительно плевать… Но скорее всего – влиял Знайка. Илья был поразительно равнодушен к смерти. Дойти до нулевого и