— Хвала городу Парижу и его катакомбам. Уверен, мои испорченные туфли стоят новостей.
— Что ты все время ухмыляешься?
— Знал бы ты, Дарий, что они пишут в своих «точных» хрониках, ты бы не так ухмылялся. Вначале я даже симулировал аллергию на пыль, так было смешно. Теперь привык. Правда, надо отдать им должное, многое верно.
— Так какая новость стоит твоих туфель и моего сна?
— Знаешь ли ты, о юноша, как именно Дарий приобщился к Свету? Позволь мне поведать тебе эту историю. У ворот Парижа, будучи одним из полководцев Аттилы, встретил он древнейшего на тот момент Бессмертного и убил его, в честном поединке или нет, история умалчивает. Но так велика была святость убитого отшельника, что с той поры Дарий раскаялся и посвятил себя добрым делам.
Свинья визжала и пыталась вырваться, но резать свиней было не труднее, чем резать людей, а и к тому и другому Дарию было не привыкать.
В доме никого не было. Очаг был холодным. В ларе нашелся хлеб, в погребе — кувшин вина, а в загородке — свинья, мясо которой сейчас жарилось в разожженном очаге. Дарий решил, что если хозяева вернутся — им же хуже. Хотя вряд ли хозяин (осматривая вещи, Дарий все больше убеждался, что здесь живет одинокий мужчина) решит вернуться. Прошло два месяца, как армия Аттилы ушла из этих мест, но нормальная жизнь еще не наладилась. Странно, что в этом доме еще кто-то жил.
Почувствовав Зов, Дарий успел обернуться к двери, но первым заговорил входящий:
— Ты должен мне 15 солидов за свинью, не считая мяса. Но если ты заплатишь, я приглашу тебя к столу. — Мужчина был худ, высок, держал в руке обнаженный меч, смотрел прямо, без боязни, в общем, раздражал неимоверно. К тому же Дарий уже решил, что из находящегося в доме, возьмет себе.
Трава во дворе была скользкой от дождя. Бой был быстрым.
— Ты должен мне 15 солидов за свинью, но раз ты не хочешь платить, я заставлю тебя отработать долг. Или я тебя убью. Выбирай.
Меч на шее не оставлял выбора.
— Ты не был отшельником, не был святым, и я не смог тебя победить. Неужели так все и записано?
— Да, и на этом факте строится теория о Темной и Светлой передаче.
— Теперь я по-другому смотрю на твою идею с Адамом Пирсоном.
— Это мелочи, хотя и досадные. Хуже другое: они всерьез верят в идею Сбора в ближайшее время. Во всяком случае, эта идея популярна у рядового состава. Истерия по Миллениуму не миновала и Наблюдателей.
— Ты не веришь в Сбор?
— А ты? Я не обсуждаю трех вещей: своих женщин, религиозные воззрения и идею Сбора. Но думаю, если настроения у Наблюдателей не изменятся, нас ждут нелегкие времена.