Он сел. Мне сесть не предложил и суровым голосом начал говорить о… победе Света, о проклятии, лежащем на последователях Моргота. О том, что я заслужила строжайшее наказание, о том, что еретическую книжку он, конечно, читал, но ведь Свет…
Я была Светлой. Я всегда была Светлой, даже после прочтения ЧКА. Я слушала — и сгорала со стыда. Потом он отпустил меня жестом, исполненным поистине благородного великодушия. Даже двойку не поставил.
Больше он подобных разговоров не возобновлял. Я была озадачена. Я смотрела в серые глаза, мечтала о сказке наяву и в тихом восторге бегала на конюшню.
Жена его тоже у нас учительствовала. Была она страшнее хуорна и злее морийского балрога. Или мне тогда так казалось?
А потом настало лето. В каникулы можно было появляться на конюшне хоть каждый день и пробираться на лошади сквозь солнечную зелень, мечтая о чем угодно.
Но в сентябре сероглазого информатика в школе не оказалось. Я страдала.
Потом на Эгл пришли милиционеры — тогда они еще назывались именно так. На Мандосе они появились верхами, и сперва их называли назгулами или серыми посланцами Великого Орлангура и хохотали.
Потом пришлось признать, что силы закона победили и Свет, и Тьму по всем фронтам. Равно опечалились и Светлые, и Темные. Натуральные гоблины, впрочем, тоже расстроились: пиво в парках запретили пить всем, невзирая на наличие или отсутствие квэнты.
Через несколько лет я оказалась в помощниках у конных каскадеров. Песчаный плац на берегу речки-вонючки. Ватник под кольчугой, казацкое седло, джигитовка и теплая каша из овса и отрубей, в которой так здорово греть руки, застывшие на ледяной рукояти меча.
Я драила лошадей жесткими щетками, чтобы они блестели под софитами. Собирала на трюкачах хитрые системы из клизм, шлангов и резиновых изделий № 2, чтобы зрители поверили в реальность ран и смерти. Дежурила с огнетушителем на точке прихода. Помогала рыцарям во всем вооружении забраться в седло и приучала лошадей не бояться громыхающего железа. И смотрела, как старшие товарищи геройствуют и погибают, мечтая однажды присоединиться.
Иногда приходили люди просто поездить верхом. За деньги. Приходилось седлать для них лошадей и следить, чтобы эти самые лошади ничего с ними не сотворили.
И вот однажды пришла девушка, спортсменка, кажется, занимавшаяся выездкой. Пришла в белой блузке, белых же бриджах и высоких сапогах. Обсуждая с тренером план занятий, она заплетала светлые волосы в косу до пояса. Принцесса. Белая леди.
А я, с лопатой и мешком, собирала в деннике навоз.
Девушка прошла мимо, не удостоив замарашку из конюшни даже косым взглядом.