В процессе предложения нехитрой сделки, мне пришлось еще раз убеждать себя, что я не питаю враждебности к этим гномам. Им восхотелось собрать сход старейшин, обсудить моё предложение, посовещаться… и только лишь потом звать меня для более предметного обсуждения. Через пару деньков. После того, как я послал посланника… с посылом к изложившим столь неторопливую идею, меня неожиданно пригласили сразу.
Без малейшего восторга, не предложив даже чашки кофе, но позвали.
…только затем, чтобы тут же объявить о том, что в сделке не заинтересованы. Нет — так нет, зачем звать-то бродить по тесным, наспех выкопанным ходам и штольням их нового убежища?
— Мы с тобой дела вести не хотим, — еще раз повторил чернобородый, но почти лысый крепыш в запыленном кожаном комбинезоне, — А вот род Закугга вполне может захотеть. Если ты сопроводишь наследника главы обратно к отцу. На Колис.
— Уважаемые, — я приятно улыбнулся, вызывая гримасы недовольства и испуга у «уважаемых», среди которых не было ни одного гнома старше трехста лет, — Мне нужны подробности.
А вот их мне предоставить не могли. Подуставшие и потрепанные гномы, составлявшие мозговой центр этого удравшего от бед межрасовой войны анклава, лишь пожимали плечами. Мол, сами они не местные, а бежавшие с того же Колиса. Им в нагрузку когда-то сунули этого самого наследника, но сам род выжил и вроде бы неплохо устроился. Ресурсов местные для переброски чужого аристократа не имели, особых чувств к нему не испытывали и были совсем не против от него избавиться… естественно, переложив вопрос с оплатой на тех, кто этого самого наследника ждет ночи напролет.
Мне до нужной точки на Колисе нужно было пролететь несколько суток на высокой скорости, а это я готов был сделать лишь за хорошую, а главное — нужную мне оплату.
Началась торговля, хотя происходящее было бы проще отнести к агрессивному словоблудию.
— Да как ты смеешь сомневаться в том, что Закугга тебя не отблагодарят!
— Запросто! Они на Колисе, лысая твоя голова! Какие связи? Какие знакомства? На всем континенте одна лишь империя Настоящих маму их Людей, а они что Бессов, что нелюдей не любят почти одинаково! Что, думаешь, они мне сунут десяток тысяч золотом, и я уйду довольный?
— Десять тысяч?!! Да ты ох…
К удивлению для самого себя, я согласился. Нечто внутри ехидно пищало, что я потащу гнома через океан лишь затем, чтобы как-то утешить совесть за украденного и пущенного на развод профессора изящной словесности, и… оно было право. До меня только здесь, в едва обустроенной беженцами зале дошло, что крал я половинчика из