Юлина-Любина мама от дочкиного сочинения испытала острое желание провалиться сквозь землю, хоть в ад, всё равно. На неё смотрел весь класс. То есть, все родители. Дома она разберётся с обеими, о чём можно писать и о чём нельзя. А пока разбираться будут с ней…
Лето проходило позитивно, как выразился Любин-Юлин папа. На юг они, разумеется, не поехали, куда с костылями на юг, картошку в доме больше не жарили, в остальном всё было по-прежнему. Режим, горячие ванны и фуросемид. Для Юли врач прописал особые упражнения, сидя. А папа прописал гантели, руки-то у тебя не болят, а то форму потеряешь, мастера не получишь. Гантели Юле купили новые, со съёмными дисками, красивые, чтобы приятно было в руки взять. Юля ухватилась за них как за соломинку: Соболь-старший знал, чем поднять дочке настроение. Лишь бы не плакала.
Любе можно приседания, руки в гипсе, но ноги-то здоровые. Триста ты не сделаешь, делай хотя бы сто.
Упражнения дарили уверенность, помогали чувствовать себя здоровыми и сильными, капельница тоже помогала и дарила «катастрофически» нужный кальций. Кости срастались хорошо, и в августе гипс сняли. Юля не отставала от сестры, через два месяца с возмущением отказалась от костылей, и их отнесли обратно в поликлинику.
Рентгеновские снимки показали, что обе девочки здоровы, Любина-Юлина мама воспрянула духом, но с гимнастикой было непонятно, тренерша пожимала плечами и не говорила ни да ни нет. В сентябре «соболят» отдали в музыкальную школу, чтобы не болтались по двору и не связались с плохой компанией. Двойняшки выбрали класс гитары, и уже через год играли так, что соседи приходили послушать.
С гимнастикой, о которой обе вспоминали с нежностью и сожалением, было покончено. В институт бизнеса и дизайна двойняшки поступили вместе, и в поход пришли вместе, вычитали в интернете, что есть такие походы, выбрали маршрут с красивым названием «Донино – Синие озёра» и попали в группу Георгия Гордеева, или, как они себя называли, в гордеевскую гвардию.
Группа обеим понравилась: доброжелательная и нескучная. Понравился маршрут, легко проходимый и постоянный, и чай на привале – настоящий, костровой, с веточками брусники, и с Надиными пирожками. Пирожки это страшенные калории, да ещё слоёные, да с яблочным сладким повидлом. Но двадцать пять километров тоже ведь – не по аллейке погулять.
На пирожки Юля с Любой набросились, по выражению Виталика, как два оголодавших волка. Над «волками» смеялись долго, Виталик иногда выдавал вот такое, над чем хотелось смеяться, и никому не было обидно.