– Ты вскрыл мой инстаграм?! – не могу поверить и тут же забираю у него гаджет. Что еше он знает. Судя по взгляду "Все" – Останови машину! Нам больше не о чем разговаривать! Будешь своих псов тренировать и следлвать по пятам!
– Ты обещала мне кофе, – с ухмылкой произнес он, не повышая тона. – А мне помнится, ты свои обещания выполняешь.
– Тебе лучше забыть о том… вечере. – шумно выдыхаю я, пока щеки словно обжигают пламенем.
– Ты просишь о невозможном, Малыш. Я слишком хорошо помню, насколько узким может быть твое горло… – вкрадчиво говорит он, наклоняется ко мне, пока я вжимаюсь в дверцу, чтобы хоть чуток увеличить между нами расстояние. Невольно бросаю взгляды в водителя, тот, кажется даже не шевелится. Машину то водить умеет?
Вместо того, чтобы напасть, Макар просто отбирает лэптоп.
– А ты смотрю не такая смелая, какой хочешь показаться.
На это мне нечего сказать, я просто отворачиваюсь и думаю с какой стороны дать себе леща за столь показательную демонстрацию страха.
Мы прибываем к кондитерскую, где нам тут же выделяют столик во вполне уединенном месте. И не смотря на то, как нагло он всеми командует, он весьма вежлив и никогда не грубит. Трудно ожидать такого поведения от матерого бандюги шантажиста. Именно поэтому я задаю вопрос, который мучает меня уже которые сутки.
– Ты правда бы пустил Нику по кругу?
Макар отрывает от меню взгляд и тут к нам подходит высокий официант. А, черт, я же даже не выбрала.
– Эклеры пожалуйста, – прошу я. – С белковым кремом.
На этих словах Макар как то меняется в лице и долго на меня смотрит, внимательно, как будто в его голове крутятся картинки.
– Что? Ты считаешь эклеры оскорблением своей веры?
– Нет, мне принесите ягодный мафин. Люблю все сладкое и свежее, – говорит он, чуть задевает под столом мою ногу. – И два кофе.
Когда официант уходит, я вдруг замечаю, как Макар делает почти незаметный знак куда-то мне за спину. Властный, точно что-то означающий. Я же только хмурюсь и оборачиваюсь. На месте охранника пусто.
– Что-то случилось?
– Ты, – пожал он плечами и снова посмотрел на меня. – Обычно до жести не доходит, но люди готовы отдавать свое только при реальной угрозе. Лучше всего угроза жизни.
– И твоя работа ее создавать?
– Пожалуй, – откидывается он в кресле и вертит ложкой между указательным и большим пальцем, смотрит на мой пучок на голове, лицо, надпись на кофте. – Ты реально думаешь, что этот маскарад отпугнет того, кто реально тебя захочет?
– Ну… – отвожу я взгляд, чувствуя как гулко бьется его сердце в грудной клетке. – Пока реально желающих не было. Им хватало пары матерных слов, чтобы они больше и не думали ко мне приближаться.