Мужчина молчал, лишь продолжал на меня смотреть с непонятной надеждой и горечью. В какой-то момент мне показалось, что он хочет что-то спросить, но так и не решился. Спустя пару минут отвернулся обратно к стене.
– Не могу так! Никто ведь не знает, где именно тебя били. В конце концов, это ведь могли делать и на кровати? – не выдержала я спустя еще пару минут, вскочив с кровати.
Раб вновь повернул голову ко мне и уставился с недоумением. Но я уже шагнула к нему.
– Я сейчас отцеплю тебя от стены, и ты ляжешь на кровать, хорошо? – сказала я, примерившись к креплениям в стене и пытаясь понять, как можно освободить мужчину из них.
– На спину или на живот? – тихо спросил он.
– Что? – рассеяно спросила я, продолжая исследовать крепления.
– Ложиться на спину или на живот? Как вы хотите меня использовать? – объяснил свои слова раб.
– А как тебя вообще можно использовать в таком состоянии? Просто не мозоль мне глаза, ложись так, чтобы не тревожить свою спину и то, что ниже, – вопросу я удивилась, но сумела справиться с собой и почти спокойно ответила.
– Многие только так и используют, – совсем тихо шепнул мужчина.
Но я уже не отвечала, наконец разобравшись с первым креплением и приступив ко второму. Освобожденный раб едва не рухнул на пол, едва успела поддержать его и помогла добраться до кровати, на которую он рухнул почти без сил.
Интересно, как скоро прибудут обещанные Колином стражники? По ощущениям, я здесь нахожусь уже достаточно долго. Проверила свой артефакт связи. Если ему верить – прошло всего около десяти минут.
Раб-эльф лежал на кровати совсем тихо, даже дыхание слышалось с трудом. Осторожно присела на край рядом с ним. Его мышцы немного напряглись, но тут же расслабились, и я услышала его резкий выдох. Видимо, даже это слабое движение причинило ему боль. Но голову повернул так, чтобы можно было меня видеть.
Невольно принялась его рассматривать. Высокий, тонкокостный, но при этом хилым точно не назовешь. На руках рельефно проступали мышцы. Длинные светлые волосы сейчас были мокрыми от пота, заплетенные в небрежную косу набок. Видимо, чтобы не мешались во время наказания. Лицо описывать и вовсе смысла нет. Ну кто не видел эльфов? Каждая черта лица будто нарисована, отдает чем-то эфемерным, воздушным. Миндалевидные глаза поражали насыщенным зеленым оттенком. В глубине зрачка сейчас плескалась боль, смешанная с благодарностью и чем-то еще.
– Может, тебе дать воды? – спросила я его, не зная, чем еще могу помочь.
Способностей к целительству у меня не было ни капли. По-хорошему, наверное, следовало бы влажной чистой тканью промокнуть его раны, но не уверена, что этим не сделаю ему только хуже. Да и нельзя мне ничего здесь трогать. Во всяком случае, настолько явно.