– Я специально такой заварила. Я в книжке собачьей прочла, первая помощь при травмах, укусах… и вообще. Если, например, шок. Там прямо так и написано: напоите собаку крепким сладким чаем и обеспечьте покой. А у тебя точно – шок! – наступала на Валю Нонна.
– А причём тут собака? – не поняла Валя.
– На, читай! – Нонна сунула ей в руки книжку. «Оказание доврачебной помощи четвероногому другу» – прочитала Валя на обложке. Нонна с удовлетворением наблюдала, как на лице подруги высохли слёзы, и вся она подобралась, как пантера перед прыжком. – Чай действовал!
– Вот видишь, помогло! Я ж говорю, там такие рецепты – всем подходят, – возбужденно тарахтела Нонна. А Валя уже хохотала, в изнеможении положив голову на стол и вытирая выступившие (теперь уже от смеха) слёзы.
– Это у тебя шок, – убеждённо сказала Нонна. – Допивай и ложись спать! – скомандовала она подруге.
Дым в глаза…
Торопясь рассказать Марине эту историю (в которой она, Нонна, сыграла не последнюю роль), Нонна перескакивала с пятого на десятое, не замечая окаменевшего лица Марины. А вспомнив «доврачебную помощь», и вовсе «притормозила»:
– Ну, я Валюшку крепким чаем напоила, она как ненормальная смеялась, а потом заснула как убитая. Она говорит, что у меня способности к психоаналитике. Просто талант, говорит! – Нонна торжествующе посмотрела на Марину и испугалась: Марина сидела, закрыв ладонями лицо. – «Ты чего?»
Сама того не зная, Нонна в одночасье разрушила Маринин одинокий мирок, ставший для неё спасительным укрытием от чужого жестокого мира. Страшная правда о бывшем муже ввергла Марину в состояние стресса, близкое к шоковому, и она из последних сил старалась не показать этого Нонне.
– Да ничего! – Марина отняла ладони от лица и вытерла мокрые щёки. – Это от дыма… Дым в глаза.
– Ааа-а-а – протянула Нонна. – А интересно было бы посмотреть на ту – первую Кестеля жену, которая умерла. То есть, не на мёртвую, конечно… – запуталась Нонна. Марина чуть было не сказала «Ну, смотри!», но вовремя опомнилась: «Слушай, ты меня достала… своей лавстори. Иди, ради бога, отсюда. Вон народ собирается уже, скоро выходим… И Пашка без тебя – извёлся!
И Нонна убежала собираться. Теперь её Павел не отпустит, поедут вдвоём, – и Марина наконец останется наедине с собой. Больше всего ей хотелось сейчас – остаться одной. «Надо взять себя в руки. Не думать об этом» – сказала себе Марина.
Гулко билось сердце, словно раскачивался тяжёлый маятник, и его удары отдавались в голове тупой не проходящей болью. Марина с удивлением обнаружила, что держит в руках миску с остывшим супом. А ведь был горячий… Она вылила содержимое миски на снег, поднялась с бревна – и испугалась: ноги были словно чужими и противно дрожали в коленях. Как же она поедет? До станции километров десять, наверное…