– Это искры от костра, – пояснила Марина. – А в чём же мне ехать?
– Наденешь другой, у Ники много, выберешь. Ну давай уже, иди… Ника! Проводи нашу гостью в ванную.
– Как это – в ванную?
– А ты куда собралась? На станцию? А знаешь, который час? У тебя, наверное, мозги ещё не разморозились, – выдал Марине вежливый Дима.
Глава XVIII. Веселая компания
Ванная комната в этом странном доме превосходила все ожидания. Серо–золотые стены бесконечно повторяли её отражение (зеркальный кафель, догадалась Марина). В круглой джакузи размером с детскую песочницу пенилась вода, пахнущая сосновой смолой и кедровыми орехами. Марина с наслаждением погрузилась в горячую воду и закрыла глаза. Господи, что она делает!
Из ванной Марина вышла в голубом халатике, с кокетливым пояском с забавными кисточками (кисточки Марине нравились). Высушенные феном волосы бронзовой волной стекали по голубому шёлку (заколок в ванной не оказалось).
Ванная комната находилась в подвальном этаже, здесь же размещалась сауна. Она никогда не бывала в сауне (а было бы интересно…). Марина поднялась наверх – и оказалась в пустом тёмном холле. Где же хозяева?
Марина отправилась искать хозяев этого необыкновенного дома (в сравнении с Марининой малогабаритной трёшкой дом, казалось, существовал в четвёртом измерении) – и, поплутав немного, оказалась в маленькой уютной гостиной, словно сошедшей со страниц Диккенса: со старинными креслами на гнутых ножках, картинами в тяжёлых рамах и пузатым, красиво инкрустированным буфетом. В гостиной ярко пылал камин и было тепло.
Камин был настоящий, с настоящими березовыми дровами. На каминной полке стояли миниатюрные копии древнегреческих статуй. У Марины захватило дух – Ника Самофракийская в развевающихся от ветра одеждах… «Победительница в беге», отлитая из бронзы неведомым мастером так, словно она только что остановилась, задыхаясь от стремительного бега – и всё ещё оставаясь в нём… И Маринина любимая Афродита Анадиомена, выполненная из мраморной крошки так искусно, словно из цельного куска паросского древнего мрамора!
В гостиной хлопотала Ника, накрывая на стол. Они что, есть собираются? В одиннадцать вечера?! А было бы неплохо…
– Это Димка привёз. Тяжесть такую пёр! – перехватив взгляд Марины, сказала Ника. – Носится с ними как с писаной торбой, пыль даже вытирать не разрешает! – пожаловалась Ника Марине. – Ну, что ты на них уставилась? Насмотришься ещё, успеешь.
– Как что? Это же Скопас! Пракситель! Фидий! На них можно смотреть вечно…
– Ты знаешь Фидия? – удивлённо воззрилась на Марину девятнадцатилетняя Ника (сам–то откуда знает?)