Во время терпеливого ожидания перед домом Джагаши, напротив Райве периодически останавливались хайдарцы, иной раз их собиралось до трёх человек, но подойти не решались, и девушка была искренне этому рада.
Прошло часа полтора, и наконец, из глубины здания послышался смех Вейнера, излишне громкий разговор и довольное:
— Хитришь, брат мой, сильно хитришь!
«Пьяный! — разгневанная длительным ожиданием и перипетиями дня минувшего, подумала Райве, — вам же хуже, дорогой супруг!».
Когда нетрезво пошатываясь мужчины вышли из дворца, Айрон разглядел авийянку и радостно возопил:
— О, супруга! — адмирала штормило, но он как-то умудрялся поддерживать совсем нетрезвого генерала, — А ну-ка спойте нам что-то из традиционных авийских песен!
Хмуро воззрившись на мужа, Райве вежливо спросила:
— Для данной ситуации подойдут две песни «Если бы ранее знала, что быть замужем плохо» или «Муж мой сволочь, пьяница, развратник». Вам какую, любезный адмирал?
И всё это с самым участливейшим выражением на личике и невинной улыбкой. Адмирал отцепил от себя Джагаши, фактически передав его на руки одного из сопровождающих, подошёл к Райве, ласково обнял и махнув рукой, потребовал:
— А давай… обе. Начинай с той, где про мужа и так чтобы душа, эх! Развернулась, а потом снова свернулась и… Пой уже… только… на авийском!
Райве движением сбросила его ладонь с плеча, порываясь идти вперёд, но её удержали, прижали к мундиру, дыхнули перегаром и потребовали:
— Пой.
Прищурив глаза, девушка ответила:
— Я вам не хор мальчиков-кастратов!
— Оно и видно, — от чего-то с грустью произнёс Вейнер. — Но твой отец вместо тебя только розового слона предлагал, а вот если бы хор мальчиков… тогда я бы подумал.
«Спать сутки не будешь, идиот переборчивый!» — она уже была на грани.
Но внешне… внешне авийянка мило улыбнулась, прижалась к супругу и ласково прошептала:
— Возлюбленный муж мой, — самая очаровательная улыбка. — Возможно, вы согласитесь заменить песнопения… расслабляющим массажем?
— Воооозмооожно, — протянул Айрон, с насмешкой глядя на авиянку.
В одном он был убеждён точно — ни на одного хайдарца Райве более и не посмотрит!
* * *
Обратное путешествие казалось Райве предельно долгим, адмирал же напротив — упивался торжеством. Был в его жизни не слишком приятный момент, когда прежний капитан его флагманского корабля в одночасье лишился супруги. Дело было на Гатарги, где молоденькая теярка имела возможность лицезреть столь же молодого и опьянённого осознанием своей привлекательности хайдарца. Леди зачастила в марш-броски по магазинам, в то время как муж не уставал удивляться её бережливости — все дни в торговых центрах и никаких почти расходов. Как оказалась, супруга сэкономив средства, растратила самое дорогое и исключительно мужу принадлежавшее. Всё выяснилось уже на корабле, в момент весьма эпический — хайдарец на память о себе оставил потомство. Данный факт леди пыталась скрыть, но… в один прекрасный день на корабль пришло сообщение «Адмиралу Илонесской Армады, нашему уважаемому брату Айрону-Злому: верните семя многоуважаемого Давара Фардрха». Офицеры и пилоты, с Хайдаром не знакомые, не поняли смысла сообщения, а вот капитан Леонс побелел — его жена была единственной беременной женщиной в армаде, и до сего эпического момента он был убеждён, что ребенок его. Далее разгорелась семейная драма: Капитан Леонс расторг брак, затем лично отвёз неверную и беременную на Хайдар… Итог был печальным. Женщину, к тому времени обритую наголо, но ещё не подвергшуюся процедуре отрезания языка, Вейнер вытащил с Хайдара и вернул родителям. Рождённого мальчика в результате отдали отцу, теярка более замуж не вышла, но всё это Айрон считал мелочами, волновало его только одно — Леонс, верный и преданный капитан Леонс ушёл из флота и запил. Этот сильный мужчина, женившийся на той единственной, которую полюбил, так и не смог вынести предательства собственной жены и сломался. Глядя на трясущегося человека с дрожащими руками, Вейнер понимал, что тому более никогда не сидеть за штурвалом… и это было ужасно.