Медленно жуя, Айрон не ощущал вкуса. Зато отчётливо понимал, что в данный момент ведёт себя как баран! И тут наглая авийянка, надув губки, обиженно спросила:
— Неужели не нравится? Я так старалась… — в карих глазах заблестели слёзы.
«А вот и сырость, — обречённо подумал Вейнер и попытался распробовать вкус еды.»
Вкус определённо был, и он был приятным. Отобрав вилку и нож у Райве, Айрон начал есть, раздумывая над тем, что теперь-то девицу следует выставить прочь, чтобы не наглела.
— Я очень рада, что вам понравилось, — и девушка улыбнулась столь лучезарно, словно он тут минут пять рассыпался в комплиментах. — И салат попробуйте, пожалуйста.
Нож и вилка упали на стол, от чего тарелки жалобно звякнули.
— В общем так, — Вейнер поднялся. — Ужинать я предпочитаю один! Тебе намёк ясен или как?
Теперь, когда он выпрямился во весь свой рост, Райве показалась такой маленькой, испуганной и беззащитной, что Айрону стало откровенно стыдно за свою грубость, но отступать от выбранной стратегии поведения он не собирался. Хотя, если быть ещё более откровенным, иной стратегии он и не знал. «Женщина должна знать своё место, — говорил ему отец. — Это как собака. Сказал «место», и она должна пойти. Один раз дашь слабину и всё…». И потому сейчас ему было необходимо напомнить Райве, кто тут хозяин… оставалась лишь одна проблема — девушка, судя по испуганному взгляду, да и вообще исходя из модели поведения, на роль хозяйки и не претендовала.
— Уйди, — уже значительно тише и миролюбивее, приказал Вейнер.
Райве ласково улыбнулась, подошла, положив руки на его плечи, надавила, практически вынудив сесть. И едва Вейнер вновь занял место за столом, нагнулась и, поцеловав его в щеку, нежным голоском произнесла:
— Как скажешь, милый. Ты только поешь, пожалуйста, я потом за подносом приду.
И совершенно без обид, сырости и остальных женских вывертов, Райве оставила адмирала ужинать в одиночестве.
С некоторым раздражением глядя на закрывшуюся после авийянки дверь, адмирал вдруг понял, что без Райве в каюте стало как-то пусто, сумрачно и даже похолодало. А ужин, который действительно был вкусным, словно остыл. Но, несмотря на желание Вейнера гордо отказаться от «подачки», тем самым продемонстрировав авийянке, что её забота не нужна, адмирал съел всё до последней крошки. И всё потому, что после её слов: «Я три часа готовила, так устала, но очень хотелось вас порадовать» отказаться от еды было бы с его стороны хамством, а Вейнер считал себя благородным человеком.
Когда Райве вышла из адмиральской каюты на её лице сияла довольная улыбка, а в душе воцарились мир и спокойствие.