«Комната 478. Жду тебя сегодня, моя страстная богиня, на рассвете, как только выйдешь от Дастела».
И в углу всего этого безобразия сверкающая надпись: «Прочитано двадцать четыре раза».
У меня внутри всё похолодело. Совершенно красная, я вышла из-за стола, рваным движением подняла письмо и вернулась на своё место. Хотелось плакать. Стыдно было так, что глаз не поднять, а все в группе попросту ухохатывались. И перед ними мне стыдно не было — до собственной комнаты утративший связь с реальностью адепт приглашал меня в склеп, на могилу Огра, под валун, под лестницу, и даже под двери кабинета ректора, дабы было веселее. Но проблема в том, что сам лорд Гаэр-аш всей предыстории не знал и…
— Извините, — едва слышно произнесла я.
Мне не ответили. Ректор развернулся, направился к преподавательской кафедре и хмуро приказал:
— Приготовиться к лекции.
Смешки мгновенно стихли. Зашуршали тетради, заскрипели перья, все приготовились слушать и записывать.
— Ритуал вселения духа «Акшаратас», — чётко продиктовал лорд Гаэр-аш.
Я записала, как и все, вот только сомневаюсь, что у всех как у меня строчки расплывались перед глазами, а рядом с записью шлёпнулась капелька воды, грозя превратится в кляксу. Торопливо вытерла, постаралась не думать о случившемся и сосредоточиться на лекции.
Получалось плохо. Совсем плохо.
Ровно до слов ректора:
— Медная пыль один из самых устойчивых проводников и потому нередко используется в ритуалах насильственного вселения.
Холодная изморозь ледяными узорами пробежалась по спине, и только тогда я поняла, что больше не пишу, а пальцы сжимают перо с фатальной для писчего предмета силой.
Медная пыль!
Мне это словосочетание запомнилось сладковатым привкусом во рту, а впоследствии головной болью, невероятной слабостью и всем набором симптомов, характерных для простуды, разве что живот болел очень сильно, особенно если надавить. Именно так, случайно надавив на живот, когда укладывал меня на постель, дядя Тадор и понял страшное — я нарушила запрет и игралась со сверкающим порошком из трёх закрытых банок, к которым мне было категорически запрещено приближаться. Так что лечил он меня вовсе не от простуды, а от отравления медью, игнорируя и тогда и в дальнейшем вопросы на тему, для чего ему нужен такой красивый, но очень опасный порошок. Я просто никак не могла понять подобной несправедливости — почему мне трогать медную пыль было нельзя, а все новые слуги дяди непременно были ею испачканы.
— Риа, — прошептал Рик, толкая меня локтем в бок: — Отомри.
Я кивнула, поняла, что со своим внеплановым погружением в воспоминания перестала писать под диктовку, глянула в тетрадь некроманта, отступила, оставив пустое место, чтобы потом переписать, и продолжила. И напрасно, потому что лорд Гаэр-аш скомандовал: