Вероятно, гольф можно отнести к тем видам спорта, в которых по максимуму испытываются нервы спортсмена. Между ударами у вас есть достаточно времени, чтобы съесть себя; те утекающие минуты, за которые ваш разум может прогнать через себя все неприятности и превратности судьбы.
Каждый год мы видим лучших гольфистов, «совершающих харакири», выбивающих мяч за пределы площадки и входящих по колено в воду. При этом их разум загипнотизирован близостью победы. Стоя на точке удара над мячом, вы усилием воли контролируете свою судьбу: это самое захватывающее и самое пугающее в соревнованиях по гольфу. Однако Уотсон не стушевался даже тогда, когда мы боялись, что это с ним произойдет.
Невысказанное предположение, что Уотсон «сорвется», висело над Тёрнбурри всю вторую половину дня: многие полагали, что старый герой дрогнет под напряжением последних лунок. Так часто происходит, когда стареющий чемпион попадает в сумятицу решающего дня турнира. Но Уотсон вел себя как скала. Если бы его последний дальний удар железной клюшкой «айрон» не пробросил мяч дальше последнего «грина», Уотсон наверняка победил бы. Это был славный удар, прямой и уверенный, нацеленный на лунку. Однако после удара мяч отскочил вперед с «грина» в заросли высокой травы («рафа») с задней стороны. Уотсону пришлось потратить три удара, чтобы выбить его оттуда. И миллионы сердец были разбиты.
Для нас, наемных писак от спорта, привычно преувеличивать важность того, что происходит на футбольном поле, боксерском ринге, площадке для крикета или поле для гольфа. На самом деле большинство из таких ситуаций по сути своей совершенно обыденны. Но бывают такие моменты, когда спорт выходит за пределы спортивной площадки, демонстрирует проблески того героизма, который меняет наши взгляды на мир.
Триумф Али в Заире знаменовал поворот бывшим чемпионом времени вспять для того, чтобы победить молодого и казавшегося непобедимым соперника; знаменовал триумф человека, который символизировал расовую гордость своего народа; триумф человека, который был вынужден вытерпеть адскую муку для своих ребер и почек, прежде чем нанес хрестоматийный удар, который приберегал на протяжении всей своей карьеры.
Роковая стычка Уотсона с историей была по разным причинам столь же напряженной, сколь и эмоциональной, и судьбоносной.
Он был в четырех сантиметрах от того, чтобы переписать все, что мы думали о спорте и возможностях возраста.
«То поражение жжет мне внутренности», – говорил впоследствии Уотсон. Нам тоже, Том, нам тоже.