На следующее утро вызываю их с Клаймичем в кабинет.
— Так, Татьяна Леонидовна, собирайтесь и поезжайте к Калинину в ХОЗУ.
— Что-то случилось? — настораживается она.
— Случилось. Жалоба на вас из Японии пришла — делаю я суровое лицо — Пишут, что вы скупили в Гинзе все ткани и всю пряжу — японки рыдают и устраивают демонстрации у нашего посольства.
— Да, ну тебя, шутник! — весело отмахивается Львова — Я уж правда, думала, что-то серьезное случилось.
— Серьезнее некуда — МВД выделяет вам трехкомнатную квартиру. Еле вырвал…
Мой острый на язык модельер теряет дар речи. Смотрит на меня, хлопая глазами, потом тихо спрашивает.
— Вить, это правда? Ты же сейчас не шутишь…?
— Татьяна Леонидовна. Я конечно, известный балаболка, но шутить такими святыми вещами мне и в голову не придет. Смотровой ордер действительно ждет вас у Калинина. Николай Анисимович уже распорядился.
Львова зажимает рот рукой, потом начинает всхлипывать. Клаймич приобнимает ее за плечо.
— Татьян, ну ты чего, а? Радоваться нужно, а ты здесь сырость разводишь.
— И вообще, езжайте сначала посмотрите, что за квартира, а то может она и доброго слова не стоит — подмигиваю я модельеру — Тогда будем ждать, когда ХОЗУ новый дом сдаст. Но это не раньше весны, а то и после Олимпиады.
Львова всхлипывая уже в полный голос, бросается мне на шею, вызывая у меня легкий шок. Крепко целует в щеку и в слезах вылетает из кабинета.
— Чего это она, Григорий Давыдович? — растерянно спрашиваю я Клаймича.
Он смотрит на меня долгим взглядом, потом говорит.
— Ты, правда, не понимаешь?
— Нет. Львова ведь эту квартиру заслужила? И как никто другой.
— Заслужила, не спорю. Но ты лучше вспомни, из какой нищеты ты ее вытащил год назад. И кем она сейчас стала благодаря тебе.
— Ну…
— Вот тебе и ну. И если бы не ты, Татьяна сейчас продолжала бы обшивать на дому соседей, а не разъезжать по всему миру, сниматься в Воге и посылать на три буквы сволочей, которые о ней наконец-то вспомнили. Она мне как-то призналась, что ее мама заплакала, когда Татьяна недавно купила ей зимние финские сапоги. Сидела перед коробкой с сапогами и плакала. Представляешь? А ее мальчишки в этот Новый год впервые увидели черную икру на праздничном столе и из-за цвета решили, что она испортилась. Это нам кажется, что если умеешь шить, с голоду не умрешь. Не умрешь, да. А если у тебя на руках престарелая мать и двое малолетних детей, которые вырастают из одежды и обуви быстрее, чем ты на нее успеваешь заработать? Попробуй вот, объясни малышу, почему он должен постоянно все донашивать за старшим братом.