Наконец, он произносит.
— Нет, сейчас я уже согласен с тобой, что авария очень подозрительная. Но может быть вовсе не Вера, а Доналд перешел кому-то дорогу? И именно ему устроили аварию в тоннеле?
Я снова хватаю айфон и судорожно листаю страницы, пытаясь разыскать нужную мне информацию. Ага, вот она!
— Вот, смотри. Как рассказал следствию бывший сотрудник MI-6 Ричард Томлинсон, разведка разработала сценарий подобной аварии еще в 92-м для устранения югославского лидера Слободана Милошевича. А что если на самом деле, такой сценарий был разработан гораздо раньше — в 70-х? И для убийства совсем другого лица? Просто потом он до поры до времени лежал в «запаснике», и даже сам Томлинсон не знал, что сценарий до такой степени старый? Авария в тоннеле — это классический, излюбленный прием западных спецслужб.
— Хочешь сказать, что это MI-6 потратила такой сценарий на уничтожение простой советской певицы? Прости, Виктор, но Вера не та фигура, чтобы…
— Так и Доналд не та фигура. Вот в чем дело. Нечего ему делить со спецслужбами.
Мы молчим, оба уставившись на айфон. Но извлечь из него что-то большее невозможно. Там нет ответа на наши вопросы. Я нервно барабаню пальцами по столу, пытаясь выстроить в голове логическую цепочку. Получается плохо. Для того, чтобы голова нормально заработала, сначала нужно успокоиться и убрать эмоции. А как, если внутри царит такой раздрай?
— Может, валерьянки накапать? — предлагает Имант, понимая мое состояние.
— Да, иди ты к черту со своей химией! — зло огрызаюсь я — У тебя даже воду из графина пить опасно.
Он усмехается, но от комментариев воздерживается. И правильно — не хрен меня злить, я и так на грани нервного срыва. Не спрашивая, захожу в его комнату отдыха, примыкающую к кабинету. В душе включаю холодную воду и подставляю голову под ледяные струи воды. Чувствую, как постепенно от холода в голове проясняется — пелена ярости спадает, сменяясь горьким осознанием того, что Веры больше нет, и ее не вернуть. А мне теперь жить с вечным чувством вины за то, что именно я втравил ее в эту историю.
Вытерев голову полотенцем, возвращаюсь в кабинет и сажусь за стол. Хмуро смотрю на Иманта.
— Что делать будем?
— Для начала нужно все-таки удостовериться, что наши подозрения не беспочвенны.
— Тогда нужно наладить контакт с французской полицией. Запрос советской стороны должен быть официальным и с перечнем конкретных вопросов к следователям и экспертам. Они обязаны нам дать на них четкие ответы.
Я тянусь за листом бумаги, а потом начинаю его заполнять по пунктам, проговаривая их вслух: