— Возможно, вы и правы, в конце концов… Словом, никто не удивится… если кто-нибудь… желательно из членов нашей партии… обратится в парламент с запросом… и упрекнёт нас в том… что мы позволили высмеять…
Покусывая губу, он рассеянно улыбался. Казалось, он совсем забыл о сэре Артуре. И вспомнил о нём, лишь когда тот заговорил:
— Только, господин министр, не следует связывать обсуждение в палате общин непосредственно с процессом. Вы, конечно, знаете, что, пока дело находится sub judice, нельзя начинать политическую дискуссию, которая сможет так или иначе повлиять на приговор.
— А, чёрт!.. Но в таком случае… это же всё меняет…
— Почему же? Надо только принять необходимые меры предосторожности.
— Значит, мы можем рассчитывать на ваши советы?
— Господин министр, я и мысли не допускаю, что более сведущ в юридических науках, чем господин генеральный прокурор или же…
— Конечно, конечно, но они слишком заняты. Итак, решено: вы будете руководить нами.
Он встал. Судья последовал его примеру. Молча прошли они по мягкому ковру. Вдруг министр спросил:
— Скажите… а адвокат — член парламента?
— Мистер Джеймсон? Конечно, — ответил судья.
— Как вы думаете, а нельзя от него ждать, — сказал министр, — каких-либо… выступлений, которые могли бы затруднить…
— Не думаю, — возразил судья, улыбаясь. — Наоборот, если ловко взяться за дело, мы, вне всякого сомнения, найдём в нём союзника.
Министр остановился. Широко открыл глаза, наморщил лоб.
— Но… — начал он в замешательстве, — не следует заблуждаться… Если, как мы надеемся, тропи окончательно признают людьми… ведь это значит, что его подзащитного тогда повесят?
— Не надо так говорить, господин министр, — сказал сэр Артур, — не надо так говорить, но… мне кажется, что при всех условиях… обвиняемый не слишком рискует.
И, ещё раз улыбнувшись, добавил:
— Если только адвокат его не окажется последним глупцом.
Дело оказалось не таким уж простым.
Поначалу всё шло гладко: в палате общин с запросом к правительству обратился молодой депутат, говоривший с безукоризненным оксфордским произношением; он разразился по адресу правосудия целым потоком острот, эпиграмм и цитат, позаимствованных из Шекспира и Библии.
Ввиду отсутствия министра внутренних дел на запрос с достоинством, но и не без юмора ответил лорд-хранитель печати. Он смело встал на защиту суда его величества; доказав, что ни в одной другой стране суд не смог бы удачнее справиться с подобной задачей, он попутно высмеял глупость прессы, которая не разглядела даже того, что прямо-таки бросалось в глаза: отсутствия в международном праве точного определения