Но ее очередь еще не пришла. Какая-то старуха спрашивает Пападопулоса, продавать ли ей фамильную резиденцию, горячо любимую ее мужем, погибшим под машиной пьяного водителя.
Ммм… Венеру разглагольствования мага не очень убеждают. Надо сделать так, чтобы у нее поубавилось скепсиса. Я отыскиваю упомянутого покойника, на счастье, оставшегося слоняться в поисках своего убийцы, и передаю ему вопрос вдовы.
– Нет, – отвечает он, – пусть не продает, потому что там в подвале, за комодом в стиле Людовика XV, я спрятал изрядную сумму денег. Достаточно отодвинуть комод. Деньги в статуэтке бегемота.
Я тороплюсь обратно и докладываю разведданные медиуму. Это приносит результат: все восхищены точностью ответа. Взбудораженная старушка сознается, что в подвале у нее и впрямь громоздится такой комод, имеется также бегемот. Как Пападопулос умудрился такое угадать?
Но скепсис Венеры никуда не делся. Она подозревает медиума и старушку в сговоре. Тем лучше, представляю, как она будет шокирована…
Тут как раз подходит очередь Венеры. Она просит избавить ее от постоянных мигреней. Я спешно проникаю к ней в голову и изучаю положение. Ее донимает изнутри родной братец…
Кто-то должен поговорить с ней о брате. Я шушукаюсь с блуждающими душами, лучше меня разбирающимися в таких делах. Самоубийца, выстреливший себе в рот, называет фамилию одного врача, тоже долго мучившегося, а потом узнавшего секрет о своем брате-близнеце. Его зовут Раймонд Льюис. Я мчусь назад в гостиную Пападопулоса и диктую ему, что говорить.
– Венера, есть человек, который все объяснит и вылечит тебя. У него был тот же самый недуг, и он от него избавился. Его зовут… Льюис.
Венера корчит рожицу:
– Льюисов много тысяч.
– Этот Льюис – врач-акушер.
– Льюисов с такой профессией тоже наверняка уйма, – упирается Венера. – Как хоть Льюиса зовут?
– Подождите… На «Р»… Рамон Льюис.
Ну и шанс мне выпал! Повезло с медиумом: глух как пень. Я почти кричу:
– Какой еще Рамон?! Раймонд, Раймонд!
– Не Рамон, не Рамон… Эдмонд, – поправляется Пападопулос.
Нет, вы только на него полюбуйтесь! Вот это глухота!
– Раймонд. Редкое имя. Раймонд Льюис.
Пападопулос опускает веки, сосредоточивается.
– Р… Р… Раймонд, редкое имя, – повторяет он за мной.
– И что дальше? – сердится нетерпеливая Венера.
Мне надо торопиться, иначе она убежит и хлопнет дверью перед носом этого болвана, прежде чем я успею ей помочь. Я диктую в глухое ухо:
– Раймонд Льюис – твой товарищ по несчастью. Он тоже потерял перед рождением близнеца. Из-за этого он страдал мигренями. Вам надо познакомиться, вы восполните друг другу нехватку близнеца. Души ваших близнецов встретятся и обретут свободу.