После залпа, батареи вновь ушли за спины пехоты. Видя тонкую линию копейщиков, атакующие попытались ее прорвать, но вновь были встречены огнеметами. А там и намертво вставшими пограничниками, поддерживаемыми стрелами всадников, спешившихся и переквалифицировавшихся в лучников.
Наконец противник вновь отхлынул не солоно хлебавши и закрутил карусель, поливая обороняющихся ливнем стрел. По ним так же пускали стрелы. Били как из луков, так и из орудий. Правда у обеих сторон с результативностью выходило не очень.
Тем временем князь Владимир поспешно наводил порядок среди истрепанных и деморализованных дружинников и ополченцев. Если с первыми все было относительно нормально, они привычны уж как к победам, так и к поражениям. То со вторыми пришлось туго. Кое-кому для встряски и по зубам пройтись.
Потери среди княжьего войска были ужасными. Как там с клобуками непонятно. Эти предпочли уходить в более привычную им степь. И насколько их пляска со смертью будет более удачной, пока непонятно…
Особая сотня на то и особая, что делать ей в общей кутерьме сражения нечего. Как говорит воевода, только дурак станет забивать гвозди подзорной трубой. Бойцам прошедшим специальную выучку, и имеющим столь богатый опыт тайной войны, не место в общем строю. Они конечно могут и там показать, кузькину мать. Но ворогу придется куда горше, коли они станут не рубиться грудь в грудь, а резать со спины. Недостойно настоящего воя? Не по чести? Может и так. Зато толку куда больше.
К примеру сразу после разгрома стойбища Боняккана, они отправились по следу каравана, погнавшего пленников с трех селений на невольничий рынок в Херсонесе. С полусотней половцев разобрались одним стремительным и как всегда неожиданным ударом. Вывести пленников в Пограничное оказалось куда сложнее.
– Лука, мы бьем ханских ближников. Ты со своим десятком обходишь вот так, и хватаешь хана. Что хочешь делай, а его нужно взять живым. Уяснил?
– Уяснил, Елисей Маркович, не сомневайся, – ощерившись самоуверенной улыбкой, заверил десятник.
– Гляди у меня. Если пришибете, будете иметь бледный вид и вялую походку, – ввернув одну из присказок воеводы, пригрозил командир особой сотни.
– Слушаюсь. Елисей Макарович, а как думаешь, наши-то выстоят? – не удержался от вопроса парень.
– То не наша забота. Наше дело хана взять, – одернул парня сотник.
Правда, недовольство его было обращено не на десятника, а на себя самого. Не сумели они вовремя приметить маневр половцев, с выдвижением на фланги двух отрядов. А когда все же обнаружили, доносить о том было уже поздно. В любом случае все решилось бы еще до того, как гонец донес бы эту весть.