— А зачем так бояться ночной стрельбы? Не видно же ничего? Всё равно никуда не попадешь? — предсказуемо попала босой ногой в лужу полукровка.
Но Вадим снова хмыкнул, лёжа под ней; и не стал ничего объяснять о малом весле, как и о большом.
А орчанка предсказуемо не стала говорить вместо мужчины. Особенно когда он сам не считает нужным этого делать и её о том не просил.
Вместо этого, Асем спросила товарища:
— Ты считаешь, если кто-то из нас попадет в руки дроу, то нам сделают скидку на отпущенную тобой пленницу?
— Наверное, нет, — после очень длинной паузы ответил человек. — Но убийство одной-единственной разумной твой народ точно не спасёт. И тебя счастливее не сделает. А мне, по целому ряду причин, было очень важно дать понять, что со мной можно договариваться. Так сказать, задел на будущее. Аванс.
— Ты говоришь правду, но не всю, — фыркнула дочь кочевого народа, демонстративно втянув перед этим на мгновение воздух носом. — Давай, договаривай, коварный хуман!
Её настроение резко улучшилось: тесто получилось, каким надо. А ещё маленькие белые булочки идеально приняли в себя сладкие ягоды сушеной малины.
— Понимаешь, Хе сказала очень умную вещь вчера. В ряды противника надо вносить разлад. Гномы, как и многие другие, в отношение вас делятся на три группы…
— Да ну?! — теперь уже не сдержалась сама Асем. — Это на какие же?! — попав под влияние невоспитанной сироты- полукровки, она теперь и лично перебила говорящего с ней мужчину.
— Те, кто стоят за войну. Они будут воевать с вами охотно. — Вадим загнул один палец. — Те, кто категорически не хотят воевать оружием и предпочитают торговать либо договариваться. Ну, возможно, ещё интриговать понемногу; но явно не с убийства начинать. А третьи — это те, кто могут примкнуть как к первому, так и ко второму лагерю.
Человек замолчал, блаженно щурясь и явно наслаждаясь прикосновениями Хе, которая именно в этот момент принялась с силой разминать его лопатки и плечи.
— Ты умный. — Сказала орчанка примерно через сотню ударов сердца. — Убей мы эту дроу, было бы, как ты говоришь, минус один. В переложении на всю войну, считай, что и вовсе ничего. А если твоё письмо заронит сомнение хотя бы в одной двадцатой от всего числа гномов, это будет гораздо больше, чем минус один. Там могут отказаться воевать уже целые сотни.
— И не только это. Ещё твоя дроу старательно наблюдала за происходящим. Я специально обмолвился пару раз, якобы случайно, — улыбнулся Вадим. — Мне будет интересно увидеть, окажет ли это хоть какое-то влияние на обстановку вокруг нас.