* * *
В семидесяти пяти шагах от двери моего дома растет огромный дуб. Я наблюдаю, как он меняется в течение года. В полумраке предрассветного зимнего света безлистное дерево иногда напоминает монстра, но позже, при дневном свете, выглядит дружелюбнее. В кроне дуба, в его коре и древесине сформировался особый, индивидуальный микроклимат с сотнями всевозможных насекомых, грибов, лишайников и мхов, живущих самостоятельной жизнью. А весной на нем появляются листья, и он начинает играть яркими красками. Дуб – дерево, которое, по легенде, живет пятьсот лет и еще пятьсот умирает, – словно выпрямляет свой позвоночник и с каждым порывом ветра рассеивает вокруг пыльцу. Я ее не вижу, но знаю, что это происходит, когда выделяется древесный сок.
А вот сидя за рулем автомобиля в час пик, я вижу только машину впереди, которая движется ужасно медленно, да пешехода, идущего прямо перед капотом моего авто да еще и отправляющего при этом на ходу сообщение по телефону. Такие вещи страшно меня раздражают. Иногда я даже смотрю на других водителей, застрявших вместе со мной в пробке, и думаю о них отнюдь не в позитивном ключе, ведь они, как, впрочем, и я, совершенно бессмысленно тратят свое драгоценное время. Признаться, я еще ни разу не видел счастливого водителя в дорожной пробке в час пик.
Когда же я еду быстро, скажем в туннеле или по скоростной трассе, все вокруг выглядит точно так же, как всегда. И по прибытии в пункт назначения я испытываю чувство, будто ничего нового не произошло. Высокая скорость несет угрозу моей памяти, потому что память зависит от осознания времени и пространства, а они ограничены рамками стремительно движущегося автомобиля. Голоса и музыка по радио становятся просто шумом. Все песенные хиты звучат одинаково, как и новости – это всего лишь уверенные голоса, вещающие что-то из динамика утром и перед обедом.
В своей книге «Прогулка»[1] швейцарский писатель Роберт Вальзер пишет: «Не понимаю и никогда не смогу понять, что за радость проноситься мимо всех творений и вещей, которыми столь обильна наша чудесная планета, будто только тем и можно спастись от отчаяния и безумия, что носиться как угорелый».
Летом листья моего дуба играют бесчисленными оттенками темно-зеленого цвета на верхней стороне, при этом их нижняя сторона бледная, почти голубовато-зеленая. А цветочки такие крошечные, что их приходится искать. Я замечаю их, только когда подхожу ближе.
Мне кажется, этим дуб хочет нам сказать, что нужно уметь смотреть и видеть.
* * *
Одно из моих первых ярких детских воспоминаний – день, когда мы с отцом ходили раздавать листовки в нашем районе. Отец активно участвовал в местной политической жизни. Мы тогда потратили целый вечер, раскладывая их по сотням почтовых ящиков. Раньше я часто ездил по этому маршруту на трамвае, но теперь, когда пришлось преодолеть его пешком, он вдруг показался мне гораздо длиннее. Помнится, к концу путешествия сухожилия в коленях горели огнем. Мир словно расширился, когда пришлось заходить в каждый двор, а не взирать на него из окна трамвая, как я обычно делал. Именно тогда я впервые почувствовал, что наше тело, воображение и окружающий мир тесно связаны между собой. Я по-прежнему мечтал и фантазировал о далеких путешествиях, но в тот вечер начал кое-что понимать о расстояниях и тяжелом труде их преодоления.