Ректор стиснул зубы, и глаза его тоже зло сузились, и смотрел Гаэр-аш на меня зло и раздражённо. А я саму себя уговаривала стоять на месте и не двигаться, и главное глаза не опускать, а это было очень трудно, потому что от одного взгляда главы Некроса хотелось пойти и закопаться где-нибудь по-тихому.
И тут коронованная бабуля вдруг протянула:
— Артан, драгоценный мой, у меня вдруг возникло совершенно странное ощущение…
Гаэр-аш прекратил испепелять свою адептку взглядом, переведя оный на родственницу, криво усмехнулся, вновь посмотрел на меня, усмехнулся и невозмутимо произнёс:
— Нет, любовь моя.
Со стороны вдовствующей королевы послышался сдавленный возглас, меня просто в жар бросило и более чем уверена — щеки сейчас пылают. На губах Гаэр-аша же промелькнула несколько грустная улыбка, и прозвучало почти издевательское:
— Не стоило рассчитывать на моё особое к тебе отношение.
Я почувствовала себя растоптанной. Коротко кивнула, развернулась и с прямой спиной, старательно сдерживая слёзы ушла в кабинет Гаэр-аша. Найти его было не сложно — Эдвин стоял, придерживая дверь и ожидая меня. Едва подошла, молча протянул шёлковый платок, и пропустил вперёд.
В мрачноватом тёмном кабинете имелось два дивана, обращённых к столу чёрного дерева, стены, обитые красным бархатом, один стеллаж тоже из чёрного лакированного дерева, содержащий на своих полках древние книги с кожаными переплётами. Узкое конусообразной формы окно приоткрыто, на подоконнике нервно переминаются с лапы на лапу две летучие мыши и нагло посапывает один развалившийся нетопырь с посланием «Срочно» в лапе. На столе подсвечник с пятью свечами, являющимися наиболее ярким источником света, ещё три факела по стенам дают более тусклое и мрачное освещение.
Диван, на который усадил Эдвин был кожаным и холодным и хотелось вовсе встать и уйти, но все уже сели — мы четверо на один, и трое из академии Сирилла на второй диван, после чего молча принялись ждать ректора.
Через минуту открылась дверь, торопливо вошёл Заэн, сел к своим. Бросив на меня короткий взгляд, одними губами пробормотал «Спасибо». Сморгнув слезы, которые всё же набежали, я так и не поняла, что это было. Практически следом за адептом вошёл Гаэр-аш и времени размышлять над случившимся уже не осталось.
Ректор прошёл к своему столу, сел на стул с высокой острой спинкой, сложил пальцы под подбородком и оглядел всех нас пристальным колючим взглядом, от которого ничего не укрылось, включая мои слезы. Вероятно, из-за них взгляд Гаэр-аша стал на несколько градусов холоднее.