Передо мной стоял тёмный лорд, в глазах которого бушевало голубое пламя.
И это чудовище, тряхнув волосами, обольстительно улыбнулось, протянуло руку и провокационным чуть хриплым голосом вопросило:
— Зайдёшь?!
Наверное, мне следовало бы испугаться. Ещё лучше — уйти и позвать ректора. В конце концов, вспомнить реакцию Гобби и бежать пока есть возможность. Но это же был Норт. Тот самый Норт, который не отвернулся от меня, когда я потеряла магию. Который помог напиться собственной крови. Который так много знал обо мне и не выдал… И да, пусть я знала другого Норта — угрожающего мне, шантажирующего, изменившего с той, кто измывался надо мной столько времени и вот теперь ставшего чудовищем, одним из тех, кого и в Тёмной империи боялись… Но всё равно это был Норт Дастел. Мой Норт Дастел.
Сняв плащ, протянула ему и предложила:
— Лучше ты выходи.
Тёмный лорд усмехнулся и, разведя руки в стороны, демонстрируя себя во всей красе, поинтересовался:
— Неужели не нравлюсь?
Наморщив нос, честно сообщила:
— Норт, сейчас тот несчастный обгоревший кусок ткани, что ответственно несёт службу по охране твоего достоинства… в буквальном смысле достоинства, падёт, оставив занимаемую должность и соответственно тебя абсолютно обнажённым. Признаюсь честно и совершенно откровенно — я не горю желанием лицезреть сам понимаешь что. Выходи и возьми плащ, пожалуйста.
И что за вечер — постоянно у всех что-нибудь прошу.
Тёмный… или обгорелый лорд, не отрывая от меня задумчивого взгляда пылающих огнём глаз по хищному плавно приблизился, протянул руку, забрал плащ. Ткань взлетела, а опала уже на его точёном теле. Ещё шаг — и ладонь со значительно выросшими и потемневшими ногтями дотрагивается до моего лица. Большой палец проводит по скуле, касается губ. И это чудище с огнём в жилах урча произносит:
— Моя женщина.
— Во-первых, не твоя, во-вторых, не женщина, — я перехватила его ладонь и, обхватив, сделала шаг назад, увлекая Норта за собой. — Идём, завтра сложный день тебе желательно поспать.
И вдруг каким-то единым смазанным движением Норт оказался за моей спиной, а меня прижал к себе той рукой, за которую я его держала. И обжигающе горячие сухие губы коснувшись моего уха, страстно прошептали:
— В твоей постели, малыш?
Меня от него такого оторопь брала. Содрогнувшись, устало подтвердила:
— В моей, в моей. Норт, ты меня пугаешь.
Отпустил в то же мгновение. Затем, чуть склонил голову к левому плечу, разглядывая меня как диковинного зверя. Молча, вновь взяв его за руку, потянула за собой. Когда завела его в комнату и закрывала за Нортом дверь сердце ёкнуло.