По очереди прочитав мои вопросы, дед с женихом переглянулись, похмыкали недовольно поглядывая на меня. Я же, изо всех сил удерживая на лице самое невинное выражение, ехидно в душе посмеивалась. А не надо забывать, что я девочка.
— Завтра у кастеляна поспрашиваю, — пообещал мэтр. — Вечером расскажу.
Взял с полки книгу, пересел в кресло и погрузился в чтение. Ерофей собрал посуду со стола, принёс мне из уличного котла горячей воды, кликнул Фому и ушёл докладывать благодетелю о поступлении. Дуняша прибежала со двора, увидела, что я посуду мою, спросила полотенце чистое и принялась помогать, натирая вымытое до блеска.
Семейная идиллия — с непонятной тоской подумала я. Интересно, в той жизни у меня семья была? А если была, то как мы ладили? Вот с одной стороны хорошо, что сознание оставили — навыки из прошлого помогают обустроиться здесь. Но с другой… Кем-то же я была.
Пришёл Пых, боднул головой в колено, требуя внимания к себе, и все мысли о том, чего нет испарились из сознания, как лёгкий утренний туман под солнечными лучами. Живу здесь и сейчас.
— Даша. Даша? Даша?! — похоже Дуняша окликает меня уже не в первый раз, а я, думая о своей прошлой жизни, не обратила внимание на робкий призыв. Увидев, что я её слушаю девочка спросила: — А как же Машка?
Светлые боги! Какая ещё Машка? Кажется, мой вопрос на лице отразился так явно, что ответ последовал незамедлительно:
— Коза наша. Машка.
Со вздохом я подняла глаза к потолку. Граждане, мне только козы, для полной гармонии, не хватает!
Но даже подумать о решении этого вопроса я не успела. В дом ураганом ворвалась Боянка. Спешно поздоровавшись с Осеем, она влетела на кухню и тихонько присела возле Дуняши.
— Деточка… — выдохнула она, разглядывая девочку. Дотронулась до ветхого сарафанчика, легко погладила по голове, осторожно взяла за руку.
Дуняша растерянно оглядывалась на меня, а я ей ободряюще улыбалась — не бойся.
— Деточка, меня тёткой Боянкой зовут. Я соседка деда Осея и Даши. Вот туточки рядом живу, — женщина махнула в сторону своего дома. — Одна живу, да. Сыны выросли, муж погиб. Тоскливо мне одной-то. Пойдёшь ко мне жить?
Девочка снова оглянулась на меня, словно советуясь, я кивнула — хорошая тётка.
— А как же Фома? — от страха, что разлучат с братом, белёсые бровки поползи домиком вверх, а в серых глазах плеснулись слёзы, готовые перечеркнуть все Боянкины мечты.
— Братишка твой, чё ли? Так и он здеся, рядышком будет. У мясника нашего Богдана Силыча. В службу его взяли, да. — И не отпуская руку Дуняши, обратилась ко мне: — Михей-то, удивил как. Ведь Ерофея живьём съесть был готов, а этого мальчонку приветил. Сам к отцу завел и попросил за него. А потом и вовсе… — соседка, показывая крайнюю степень удивления, легонько шлёпнула себя ладошкой по щеке, да так и продолжила, не отнимая руки от лица: — Пойдём, говорит, одёжку какую-нибудь тебе подберу, ибо негоже в нашем дому в рванье ходить, да.