«Пых, это надо выпить. Иначе ты умрёшь, уйдёшь за грань, оставишь меня одну, — не зная, как объяснить маленькому существу, что такое смерть, я вспоминала разные синонимы. — Бабка предлагает поить тебя насильно. Но я так не хочу. Знаю, что ты тоже не хочешь, чтобы тебя держали. Пей сам. Ты же умный. Пей, Пых, пей!» — мысленно уговаривала я питомца.
Найдёныш вздохнул тяжко, понюхал зелье, отстранился и потряс головой. Ещё раз вздохнул и начал лакать. Останавливался, демонстрируя всем своим видом, что пойло «бе-е-е!», но вылакал всё до конца.
— Ось як ты его ублагала? — удивилась старуха и ушла в дом.
Положила уставшего Пыха на нагретое мною место, взяла корзинку и пошла её отмывать. Выбросила в мусорную кучу грязную траву, порадовалась, что не пострадала берестяная коробочка и, поливая из битого горшка, смыла всё, что осталось. У крыльца перевернула, чтобы просохла. Взяла зверька на руки и сама сжалась в комок. Солнце село. Хоть и было еще светло, но стало зябко. Да ещё и в воде прохладной наплюхалась, отмывая переноску. А в дом нас никто не зовёт.
— На, поснидай, та лягай почиваты, — старуха протягивала мне ломоть хлеба и кружку.
Глазами показала на Пыха. Он тоже есть хочет.
— Ни. Ему до утри исты незя. Треба, шоб брюхо споковалось.
Есть очень хотелось. Но мне показалось, что по отношению к голодному питомцу поужинать будет нечестно. И я отрицательно покачала головой. Старуха равнодушно пожала плечами и поманила меня за собой.
В углу просторных сеней стоял приземистый широкий сундук. На него старуха кинула висевший тут же тулуп.
— Лягай! — коротко бросила и ушла в дом.
Легла. И Пыха под бок положила. Повозилась, устраиваясь. Под голову, вместо подушки, подвернула рукав. Нащупав свободный край, прикрыла им ноги.
Всё лучше, чем под открытым небом у реки, решила я и уснула.
«Пых, ты мешаешь!»
Малыш играл с метёлкой длинной камышины, вытаскивая её из охапки, которую я волоком тащила в горку.
Мы уже десять дней живём в доме бабы Марыси, и я как могу помогаю ей по хозяйству. Вчера старуха с самым невинным видом пожаловалась, что прохудилась крыша на сарайке и ближайший дождь зальёт кур. Если бы в курятнике жил один петух, то ни за какие коврижки не взялась бы за муторное дело восстановления крыши. Заросли камыша росли под горой, на которой стояла бабкина хата, у тихой речушки, вытекающей из деревенского пруда. Сколько раз за сегодня я уже спустилась к реке и гружёная поднялась назад? Со счёта сбилась. По колено в грязи старым серпом срезала длинные стебли, связывала их потрёпанной холстиной и тащила во двор.