Вторая комната, находящаяся на втором этаже, и вовсе была закрыта, что ничуть меня не огорчило и уменьшило площадь уборки.
В гостиной кресло, заваленное книгами и свитками, тоже трогать не стала. Придет время, и до этих нагромождений доберусь. И так ни рук, ни ног не чувствую. Ещё и поясницу ломит, как у бабки старой.
Очень спать хотелось, но было ещё одно дело. Отнесла грязную посуду на кухню и вернулась с миской, полной денег. Пока занималась уборкой, нашла ещё две большие серебряные монеты под матрацем чародея, несколько монет разного достоинства валялись на полу, прикрытые книгой, и в своей комнате на дне сундука нашла небольшой мешочек с грошиками.
Собрав все монеты в кучу, я было обрадовалась, что с таким богатством можно постель обновить, запасы сделать и безбедно зиму прожить. Но одёрнула себя строго — деньги не мои. На что соберётся их Осей тратить, я не знаю. Поэтому даже пересчитывать не стала. Просто сложила всё в миску и поставила перед хозяином.
— Откуда столько? Ты, что клад нашла? — вытаращился на меня чародей.
Кивнула. Да, клад. И обвела рукой дом. Потом похлопала себя по боку, имея в виду карманы старых мантий.
Мэтр задумчиво разглядывал деньги, жевал губами, а потом решительно отодвинул от себя миску.
— Вот что, дитя, возьми их. Знаю, что ты сможешь распорядиться этой суммой намного разумнее, чем я. — Потом поднял указательный палец и торжественно объявил: — Назначаю тебя своей экономкой. Можешь в доме нашем управлять по своему усмотрению.
Я смотрела на дедулю, слегка опешив. Он что, из ума выжил? Так доверять первой попавшейся девчонке. Да у него тут книги бесценные, свитки дорогущие, мантии волшебные, а он… Растяпа, вот он кто! Но Осей удивил меня ещё больше. Дав мне время попереживать о его непрактичности, опекун захихикал.
— Ты подумала, что я из ума выжил? — хитро прищурив глаз, спросил он меня. — Не отпирайся, вижу, что подумала так. А не подумала о том, что я тебе проверку устроил и все эти деньги сам по дому рассовал? Нет? Ну и правильно. Правда не знал об этом, — кивок в сторону миски. — Но вижу, что ты не корыстная. А ещё утром видел, как ты бережно книгу смотрела. Знаешь, я хоть и рассеянный, но не глупый, умею видеть людей. Да и слова добрые Марьи Светозаровны о тебе дорогого стоят. Она очень мудрая, и я ей верю. Завтра в ратушу зайду, запишу тебя в семейную книгу. Ты имя своё не вспомнила? Нет? Так как же мне тебя назвать-то? — задумался, губами поиграл, пальцами пошевелил и менторским тоном, словно лекцию читал, стал рассказывать. — В нашем роду Грифиных женщины носят три имени. Прабабку мою звали Арина, бабку — Зарина, мать — Дарья, сестру — Арина. Получается, её дочь, которая якобы твоя мать, зовут Зарина, а тебя следует величать Дарья. Значит, быть тебе, дитя, Дарьей свет Милановной из рода Грифиных. И зови меня теперь дедом.