Тут, конечно можно спросить: так, а причем ту клювы и перья с отливом? Мода. Нигде же не утверждалось, что оно свое и родное от природы.
К чему был этот зоологический экскурс? Так Миша остро ощущал себя неконкурентноспособным в современном обществе и такая самка не светила бы ему ну никак. Это злило его, а то что он напридумывал, изрядно тешило его эго и заводило. Да проявления, не отмененной «программы» Леры о ее влюбленности, подливали масло на шестерни сих процессов в фантазиях Мишы.
Девушка отдавалась жарко и со вкусом. Такой забег длиться долго не мог и вскоре, повинуясь приказу Господина, Лера поддержала его своим мощным оргазмом.
— Коляся, поведай, дорогой, что там с пахарем докторши?
— Митрич, да путем все. С ней он не встречался.
— Ты не понял. Где он?
— Гм. Митрич да зачем он нам? Ну… уехал куда-то. Да в бебенЯ свои, по-любому — найдем, Митрич, мля-буду.
— А у меня информация, что он просто исчез из своего номера в гостинице. Тебе не кажется, Коляся, что для лоха с периферии, он какой-то Джеймс Бонд? Подкатил к элитной бабе, влюбил ее, а когда дело запахло жареным, свалил в туман. Коляся, не пора ли нам зачищать всё?
— Митрич, да НЕ-Е, ну ты чего? Развернулись-то как, растем все такое. Ну какой из него Бонд? По нему мусора нам все дали, там и взглянуть не на что. Раш и Лига уже поехали поспрошАть за него в родные края. Завтра мы точно будем этого гада вертеть на шампуре и тыкать вилкой.
— Завтра всё подробно мне о нем обскажешь. Всё! Ты понял?
— Сделаем, Митрич.
Михаил расстался с Лерой неудовлетворенным. Неудовлетворенным собой. Его уже самого раздражала излишняя его мнительность. Вместо того, чтобы жить и наслаждаться, он постоянно пребывает в каких-то метаниях и страданиях. Да, жизнь не готовила к таким откровениям. За последние дни его представления о мироустройстве перенесли мощные, а порою и сокрушительные удары. И он не знал, как существовать в новом для него мире. Притвориться что все как и прежде, присоединиться к тем, кто берет от жизни по мере возможностей, или взбунтоваться и поломать, сокрушить, всколомутить — устоявшееся, закостенелое, застоявшееся? Обманывать себя он уже не сможет. Пристроиться жиреющим паразитом, плесенью и болезнью на теле общества — ему претит. А не устраивать революции — хватает мозгов, чтобы понять насколько это бесперспективно. И дело тут даже не в силах, а в бессмысленности. Люди опорочат, извратят, подомгут под выгоду и все вернется на круги своя. Неужели так было всегда? Угнетает. Все это роилось, клубилось, пульсировало в голове Миши, не давая ему покоя.