Следующей ночью Лева печально обмолвился:
– Катюша, я сильно больной человек.
– Что ж теперь делать, я полюбила такого, какой есть. Не думай об этом.
– Неужели действительно мне осталось только два года?
– С чего ты это взял? Не смей так думать! – У меня заледенело все внутри.
– Есть предпосылки, Катя.
А днем мы поехали смотреть домик в горах. Он продавался всего за 30 тысяч долларов: 4 комнаты, огромная территория, лес и горы вокруг, до Нью-Йорка езды два часа. И Лева опять сказал:
– Вот я умру, ты тут меня рядом похоронишь, я буду ночью к тебе приходить пироги есть!
С ума можно сойти…
У меня есть дурная привычка винить себя во всем. Характер у Левы никудышный. Ну болеет, ну плохо ему – так поделись ты с любимой женщиной, она еще больше любить будет – ан нет: надо и ей нервы попортить, здоровье подорвать своими заморочками (и так уже подорванное). Жизнь у нас одна, и только мы ее делаем такой, какая она есть.
Плохо то, что он, возможно, действительно серьезно болен, но при этом не хочет остаток жизни прожить в счастье с любимой… не понимает шанса, который ему выпал. А я его любого люблю: и больного, и здорового.
Надо научиться не пускать в душу переживания, а так, сквозь пальцы смотреть. Ах, если бы я могла.
Лева ездит без зазрения совести с бывшей женой на отдых. Это ужасное неуважение ко мне!
Ладно, пусть, но как же не зациклиться на нем? Вот почему я не родилась стервой? Было бы, наверное, десять мужиков, и все бы друг друга терпели и грызлись из-за меня!
Такие мысли нередко посещали мою заблудшую голову.
Прекрасно отдохнув, мы вернулись в город. Он подвез меня к дому, чмокнул в щеку и, попрощавшись, укатил. Это тоже было необычно. Раньше он вез к себе после отдыха, и я уезжала лишь на следующий день. Видимо, наступал какой-то новый этап в отношениях, который был мне неведом.
Через три дня я была у него, все было славно, и Лев весь в любви, а как спросила: «Ты в отпуск теперь со мной будешь ездить или опять с ней», он посуровел и кивнул, что с ней! Я кое-как стерпела, он потом облизывал меня весь вечер и всю ночь и показывал чудеса в постели, что для него не характерно, он себя пуританцем считает. И спросил ночью:
– Скажи, ты веришь, что я тебя люблю?
– Честно сказать, нет. Я думаю, что ты просто хочешь меня сильно, и все.
Лев тут же спрыгнул с меня, отвернулся, и уж кое-как я его к себе повернула.
– Секс для меня – дело последнее, – вот что сказал он. Ну что, может, действительно поверить?
Шли дни за днями, и я с грустью констатировала, что теперь мы перезваниваемся реже и встречаемся лишь раз в неделю. Чувствовала себя загнанной в угол или запутавшейся в силках. Я действительно попала в зависимость от этого человека и отчетливо понимала, что сама оттуда не выберусь, пробовала уже. Сожалела о выкинутых ключах, но мне их никто не возвращал, несмотря на прямые намеки и просьбы.