— Вы задаете вопросы и сами отвечаете на них?
— Что вы имеете в виду?
— Вы спросили о людях и сами ответили себе «да».
— Это слово произнес не я.
Людмила Николаевна начала внимательнее приглядываться к нему, стараясь делать это незаметно.
— Оставьте! — отмахнулся Валерий. — Я не болен, и нечего меня рассматривать.
Его спокойный голос не оставлял сомнений. Людмила Николаевна бросила взгляд в зеркало и сразу же отвернулась. Она не понравилась себе такая — с пятнами на щеках, с покрасневшими глазами. Попросила:
— Не смотрите на меня.
— Бросаетесь в другую крайность? Вы тоже ни при чем. Я как раз смотрел на ваше лицо. Вы не раскрывали рта.
— Значит, почудилось?
— Нет. Или обоим почудилось одно и то же…
Он подошел к двери, подумав, что, может быть, это злополучное «да» донеслось из дельфинника.
Дверь была закрыта плотно.
Упрямо стиснув зубы, Валерий шаг за шагом начал продвигаться вдоль стены, осматривая все предметы. Он остановился у аквариума, где находился Мудрец. Осьминог приподнял свое туловище на щупальцах и весь прислонился к стеклу, так что были отчетливо видны даже морщины на коже, пигментные кольца у глаз. Эти глаза как бы поймали Валерия в невидимую паутину и приказали ему остановиться. Будто подчиняясь чьему-то приказу, человек поверил в невероятное и спросил:
— Мудрец, это ты сказал «да»? Людмила Николаевна не могла не высказать свою досаду:
— Да бросьте вы тратить время на чепуху! Всем известно, что осьминог говорить не может. Нет у него органа для этого. Идемте лучше со мной…
Она не закончила фразы… Из аквариума прозвучало:
— Да.
Людмила Николаевна уставилась на осьминога, который еще больше выпучил глаза и приподнялся на щупальцах. Верхние его «руки» аркой загнулись вокруг головы.
— Черт возьми, — сказал Валерий, — может быть, у вас есть все основания не верить мне. Но это все-таки он говорит.
— Похоже… — прошептала женщина, не в силах поверить своим ушам.
Она подошла ближе к аквариуму и заметила, как из пульсирующей воронки животного вырвалось несколько пузырьков воздуха.
— Может быть, он производит звуки воронкой, как дельфин дыхалом? — предположила она вслух.
— Да, — послышалось опять, и в такт слову раздалось бульканье воды.
— Но как же он мог научиться разговаривать, понять значение слов? Чертовщина какая-то! — сказала Людмила Николаевна, глядя то на осьминога, то на Валерия. — Да мы бы с вами, мы, люди, находясь в плену у иных существ, не смогли бы так быстро понять их язык!
В глазах осьминога появилось какое-то новое выражение, но оно промелькнуло так быстро, что Валерий не мог определить, что оно означает.