Началась блокада. Отряд Толстика двигается по лесной дороге. За ним следует отряд Митьки Сезика. Между отрядами, как неприкаянная «грешница», бредет Марылька. Первый отряд останавливается на привал, и утомленные бойцы буквально падают на землю, разогретую весенним солнцем. На полном аллюре подлетает командир отряда имени Чапаева Митька Сезик, который и одевался с форсом, и воевал лихо. Наперерез ему бросается Марылька. «Митька, — кричит она, — хоть ты возьми меня в отряд». А тот пришпоривает лошадь, которая красиво делает «свечу», и на полную мощь голоса спрашивает: «А парням давать будешь?» Марылька мгновенно подхватывает предложенную игру слов и в ответ кричит так, что вороны поднимаются над лесом: «Буду-у-у!!!» И громыхнули продолжительным гоготом сразу два отряда. Такого дружного и веселого смеха, по словам Толстика, слышать ему больше не доводилось[545].
Другая история любви в партизанах и вовсе закончилась трагически. Одной из медсестер в отряде Толстика была Софья Павловна, красавица хоть куда. Ее муж, пограничник, погиб в первых боях с немцами. Несмотря на суровый быт, Софья одевалась со вкусом. Ей очень шла полувоенная форма. В Софью был влюблен весь отряд. Только всем ее ухажерам, говоря военным языком, пришлось ретироваться. В Софью влюбился комиссар отряда. Засматривался на нее и подвижный, как ртуть, чернявый питерский окруженец и любимец отряда начальник штаба Мишка Зыганов. И, кажется, не без взаимности. Развязка произошла неожиданно. Начштаба перед самой блокадой притащил в отряд корову. Обстоятельства этого захвата Мишка не раскрывал. Хозкоманда отряда сразу же отправила корову в партизанский котел. Но не успели еще партизаны и усы вытереть после сытного обеда, как за коровой в отряд явились парламентеры. Оказывается, смышленый Зыганов со своими парнями ее умыкнул. По суровым партизанским законам такие поступки жестко карались. Комиссар отряда не преминул воспользоваться этой ситуацией. Безусловно, выход можно было найти. Например, чуть позже вернуть обиженным корову, только уже другой масти. Но делу был дан официальный ход. Михаила Зыганова сняли с должности начальника штаба и перевели рядовым в партизанскую разведку. Во время блокады Мишка стал подбивать парней уйти из бригады и создать свой отряд. Его арестовали, а затем расстреляли как немецкого шпиона и диверсанта. Вот так любовь оказалась во всем виноватой, заключает Аркадий Толстик[546].
Нечто подобное могло происходить и в отряде имени Щорса, которым командовал Петр Машеров, и в бригаде «За Советскую Белоруссию» (имени К. К. Рокоссовского), где позднее Машеров комиссарил. Иначе откуда взяться знаменитой ревности Полины Галановой, о которой она сама поведала Славомиру Антоновичу и о которой так уверенно говорила ее старшая дочь Наталья Машерова.