Брам фыркнул от смеха и положил малютку в кроватку, поцеловав ту в лобик, прежде чем повернулся ко мне и схватил за руку, чтобы вытащить из комнаты. Он не был груб, и это не причинило боли, но производило впечатление, что он настроен серьезно.
— Нам нужно поговорить, — снова сказал он, когда мы достигли гостиной.
— Эм, не стоит, — промямлила я, как бы невзначай делая пару шагов от него, когда его рука соскользнула с моей.
— Это ты сегодня пришла ко мне домой в четыре утра.
— Временное помешательство.
— Не веди себя так, Ани.
— Я веду себя как обычно.
— Остановись.
— Ну, это не очень вежливо.
— Прекрати.
— Я немного устала, — сказала я, притворно зевая. — Давай завтра поговорим — или никогда.
— Почему ты хотя бы на одну гребаную секунду не можешь побыть серьезной?
— Я серьезна. Я хотела бы эту дискуссию — никогда.
— Я по уши влюблен в тебя, — сердито выдавил он. Слова настолько не сочетались с его тоном, что небольшая часть меня хотела рассмеяться. Хотя остальная часть была застывшей, как она из тех падающих в обморок коз на YouTube. Ну, те, которые полностью застывают, когда они поражены, а потом падают навзничь. Так вот — это я. Я была такой козой.
— Я тоже люблю тебя, — тихо ответила я. — Но это на самом деле ничего не меняет.
— Это меняет все.
— Нет, это не так. Ты и прежде любил меня. Ты любил меня, когда врезал Алексу по лицу, когда тот обнаружил, что мы спим вместе.
— Теперь все по-другому, — пробормотал Брам, делая шаг ко мне.
— Брам, — вздохнула я, скрестив руки на груди. — Это совсем другое дело. Ты прав. Но разница в том, что мои приоритеты полностью изменились. Ариэль встала на первое место.
— Я знаю, — спокойной ответил он.
— Тогда я не понимаю, чего ты от меня хочешь. У меня есть семья, ясно? И как бы ты мне не нравился, я не могу быть с кем-то, с кем у меня нет будущего.
— Почему, черт возьми, ты думаешь, что у тебя нет будущего со мной? — прямо спросил он.
— Потому что ты не хочешь детей! — прошипела я, теряя терпение. Боже, это похоже на разговор с кирпичной стеной. Я старалась сохранять спокойствие, но он просто продолжает давить, словно понятие не имел, о чем я говорила.
— Я передумал, — тихо возразил он, и у меня отвисла челюсть.
Это заняло всего секунду. Одну секунду, чтобы мое удивление обратилось в раскаленную ярость.
— О, так ты передумал? — злобно переспросила я. Я прямо чувствовала, как моя кожа нагревается, пока я краснела от гнева. — Тебе вдруг захотелось стать чьим-то отцом?
— Вдруг? — усмехнулся Брам, потирая рукой бороду. — Да, можно и так сказать.
— Очень жаль, — решительно сказала я.