Мне потребовалось время. Я не мог осмыслить их слова. Не уверен, был ли это шок или человеческому мозгу требовалось время осмыслить такую важную информацию, но как только до меня дошло, Ани начала падать.
Она посмотрела на меня, ее лицо приняло серый оттенок, и я успел поймать ее, прежде чем девушка упала на пол.
— Что? — прохрипела она, когда я наклонил ее, располагая на своих коленях. — Нет. Я разговаривала с ним две недели назад. Он собирался на учения.
— Что-то пошло не так, — сказала мама дрожащим голосом. Она развела руки, будто сама не понимала, что происходит.
— Что? — закричала Ани. — Он был на учениях!
Мама опустила лицо в ладони и начала содрогаться в рыданиях, отчего все внутри меня сжалось. Стало трудно дышать, тяжело думать.
— Он был на учениях, Брам. Только и всего, — лепетала Ани. Она умоляла меня взглядом что-то исправить.
— Где тетя Эли, дядя Майк и Трев? — спросил я отца, когда он сел рядом с мамой и начал поглаживать ее спину.
— Майк дал Элли успокоительные, которые прописал доктор. Она будет спать всю ночь, — сказал он сквозь сжатые зубы. — Трев уехал. Не уверен куда.
Я кивнул, укрепляя хватку вокруг Ани, когда она начала тихо плакать.
— Ты… — я прочистил горло, закрыв глаза на секунду, чтобы хоть немного взять себя в руки. — Ты звонил Алексу и Кэти?
— Твои дядя с тетей позвонили Кэти, чтобы она могла отправить сообщение Шейну, — сказал папа с кивком. — Я ждал, когда ты приедешь, прежде чем позвонить Алексу.
Черт, должно быть Кейт сходит с ума в Сан-Диего в одиночестве. Они с Шейном функционировали как хорошо смазанная машина, но никто не мог предугадать подобное. Самое худшее время для Шейна узнать такое на службе. Я наделся, что движение Красного креста как можно быстрее отправит его домой.
Ани выдохнула с дрожью, затем отстранилась и поднялась на ноги.
— Ты должен позвонить Алексу, — сказала, вытирая лицо. Ани потянулась к Ариэль, но мама остановила ее в нежном жесте.
— Не возражаешь, если я подержу ее немного? — спросила она.
— Конечно, — сказала Ани с небольшой улыбкой, но я заметил, как она прикусила щеку изнутри.
Мы с отцом покинули комнату и встали возле кухонного стола.
— Иди сюда, — приказал он нежно, притягивая меня к своей груди.
Я был выше его с четырнадцати лет, шире, но когда он обнял меня, я почувствовал себя напуганным девятилетним пацаном, как и в тот первый раз, когда оказался в их доме. Он был единственным отцом, которого я знал. И пока я становился старше, крепкие объятия заменялись быстрыми или похлопываниями по плечу.
Прошли годы с тех пор, как он обнимал меня вот так.