— Приветствую вас, коллега!
Шнайдер кивнул:
— Благодарю. Я так же вас приветствую. Вы жили в Германии? У вас хороший берлинский выговор.
Анатолий обошелся общими словами:
— Да, я жил несколько лет в Берлине. Еще до войны, разумеется.
— Разумеется. Что ж, мир тесен, мы вполне могли где-то пересекаться. Итак, герр подполковник, вы инициировали нашу встречу, потому первое слово вам.
— Благодарю вас. — Емец сделал приглашающий жест. — Не будете возражать, если мы пройдемся между нашими позициями. Я не хочу, чтобы из-за наших напряженных застывших фигур у кого-то из ваших или моих солдат дрогнул палец на спусковом крючке.
Немец склонил голову, соглашаясь с этим аргументом.
— Не возражаю.
И они двинулись посередине поля боя, держась на одинаковом удалении от позиций обеих сторон.
— Итак, герр подполковник? Я надеюсь, вы не ожидаете того, что мы капитулируем или что здесь сейчас начнутся братания? Говорю сразу, этого не будет.
Анатолий, досадуя, что бронедрезины где-то задерживаются, ответил:
— Нет, ничего подобного у меня в мыслях не было. Я не ожидаю братания, а, равно как и не требую вашей капитуляции. Вы дрались достойно. Но, воздавая должное стойкости и героизму ваших солдат, не могу не отметить, что положение ваше безнадежно. У нас орудие, которое уничтожило пулеметную точку на водонапорной башне, у нас минометы и, если потребуется, мы завалим ваши позиции минами. Вы же сейчас ничего противопоставить нам не можете, ваши пушки разбиты, осталось несколько пулеметов и несколько десятков винтовок. Я не сомневаюсь в готовности каждого из вас умереть за Фатерлянд, но бывают ситуации, когда смерть на поле боя бывает бессмысленной и даже глупой.
Шнайдер философски ответил:
— Война чаще всего такой и есть — бессмысленной и даже глупой. Но война есть война, как бы мы к ней не относились. А долг есть долг. Надеюсь, вам, как офицеру не требуется объяснять, что это такое?
Емец пожал плечами.
— Законы и обычаи войны не видят ничего предосудительно даже в капитуляции, дабы избежать бессмысленных жертв в безнадежной ситуации. Я же даже не предлагаю вам сдаваться в плен. Просто оставьте свои позиции и уходите. С оружием и знаменами, если они у вас тут есть. Вот какая польза Германии от того, что здесь бессмысленно поляжет еще сотня молодых немецких мужчин? Вы все погибнете задолго до того, как к вам подойдет возможное подкрепление и станцию мы возьмем все равно. Не потеряв больше ни одного человека при этом.
Майор, прислушиваясь к все разгорающейся удаленной канонаде и пулеметной перестрелке, отрезал: