***
Трудные дороги революционера-подпольщика привели меня в Женеву… - похожими унылыми запевами, как я помню, начинали свои репортажи разъевшиеся на еврохарчах советские журналисты-международники. Но шутки в сторону, я в Женеве и впереди - встреча с самим Плехановым. Ленина как философа еще нет, самая крупная фигура в российской социал-демократии - Георгий Валентинович Плеханов. Теоретик, отринувший народничество ради марксизма, переводчик Маркса на русский, один из лидеров Второго Интернационала, обласканный самим Энгельсом - ух, какая личность! Ленин в двадцатые годы писал, что Плеханов, даже после всех его меньшевистских и оборонческих выкрутасов - лучшее, что есть в марксистской философии. Сорок три года, юнкерское училище, неоконченный Горный институт, “Земля и Воля”, “Черный Передел”, первая марксистская группа в России “Освобождение труда”. Кроме того, среди молодого поколения социал-демократов, Плеханов котировался куда выше своих западных коллег Гэда, Жореса или Лафарга. На верхушке марксистского Олимпа были трое - Бебель, Каутский и Плеханов, причем самым левым был именно Плеханов, яростно критиковавший Каутского за буржуазно-ревизонистское грехопадение.
Дорвавшиеся до заграниц купчики обычно имеют в одежде какую-нибудь несуразность, но шедший в сторону Национального монумента по аллее парка Jardin Anglais был одет вполне аккуратно. Вот черт его знает почему, но русский человек в европах всегда виден за версту - вроде и костюм каких двенадцать на дюжину, и шляпа, даже усы вразлет ничего особенного на фоне таких же усачей-бородачей не представляют, а поди ж ты… Тип лица, что ли или выражение - ни разу не промахивался, наших всегда определял безошибочно. Наверное, и меня так же определяют.
Я на всякий случай проверил время - было ровно два пополудни, и приподнял к груди газету Tribune de Geneve, свернутую так, чтобы было видно название.
- Добрый день, - обратился подошедший ко мне на французском, - не подскажете ли ближайший цветочный магазин?
- Могу подсказать только в Цюрихе, я нездешний, - с грехом пополам выдал я заученную фразу. Нда, давно собираюсь подналечь на языки.
- Ну и славно, вы инженер Скамов? - перешел на русский визави, сверля меня глазами из-под густых сросшихся бровей.
- Он самый. Жорж, если не ошибаюсь?
Мы раскланялись и не спеша двинулись по другой аллее парка вдоль озера. Первым делом я передал ему три письма из России, которые он мельком просмотрел и убрал в карман пиджака.
- Итак, что вас привело ко мне? - поинтересовался Жорж, а я прямо почувствовал, как на меня смотрят сверху вниз и внутренне хмыкнул.