— Думаешь, он выходит из какого-то влиятельного клана Америки?
— Не знаю. Но к ним у него претензии есть, тут без вопросов. Однажды на Окинаве он едва не сровнял с землёй военную базу СГА. Нам едва удалось его успокоить, отговорив от данной авантюры. Я его лицо до сих пор помню. Холодное и пугающее. Если он полетел в Чикаго в таком состоянии, то такого может сотворить, о чём будут ближайшие десять лет говорить со страхом.
— Хочешь отправиться за ним? — спросила Тася, но судя по голосу, это было скорее утверждением.
— Джим член нашей семьи. Не буду говорить, сколько раз он спасал наши жизни. Обычно он бездонный колодец оптимизма и странных шуток. И обидеть его очень сложно… Бросить его в такой момент я не могу.
— Я поняла, — она улыбнулась. — Только ты ведь ещё не восстановился.
— Так я ж не на войну собираюсь. День на перелёт, ещё пара, чтобы его найти и я буду уже в норме.
— Думаешь, в многомиллионном городе его будет легко найти? А если он за своей целью поедет вглубь Америки?
— Что ты сразу усложняешь? — возмутился я. — Мама сказала, что он из себя вышел, когда передачу смотрел о какой-то выставке. С неё и начну. Поспрашиваю прохожих, покажу им фотографию, они сразу его вспомнят.
— Кузьма, ты себя со стороны послушай. Это такая авантюра.
— Джима не брошу, — насупился я. — И не оставлю его в одиночку разбираться с проблемами. Набери лучше номер Петра Сергеевича.
Тася покачала головой, затем улыбнулась и поцеловала. Набрав нужный номер, передала телефон.
— Наумов слушает, — голос Петра Сергеевича звучал сухо, словно он был не в духе.
— Это Кузьма. Простите, что беспокою, но мне нужна ваша помощь.
— Что случилось? — мне показалось, что он хотел добавить «на сей раз», но не стал.
— Мне нужны билеты в Чикаго на самый ближайший рейс. И документы серые, но достаточно надёжные, чтобы меня через границу пропустили.
С той стороны трубки повисло молчание.
— Документы только для тебя? — спросил Пётр Сергеевич
— Да. Поеду один. Нужно помочь близкому человеку. Точнее, нужно его найти и вывезти в Россию. Это личное и очень важное дело.
— Хорошо. Перезвоню.
Я вернул телефон Тасе. Мы одновременно скосили взгляд на любопытную Наталью, выглядывающую из столовой. Она даже вышла в коридор, чтобы пропустить в комнату женщину с тележкой.
— Никому пока не говори, — шепнул я Таисии. — Алёне я сам расскажу.
Что касается ужина, то он прошёл в довольно тёплой и дружеской обстановке. Николай много улыбался, довольно живо рассказывал о своих впечатлениях, даже о тренировках. Инструктором по физической подготовке у него был тот самый хмурый мастер, напарник Кости. Он учил его рукопашному бою, стрельбе из пистолета и автомата, водить машину и мотоцикл. С последним не совсем ладилось, так как многие считали, что двухколёсное средство передвижение слишком опасное, но навык такой у Николая был. Мы немного поговорили об учёбе, о событиях в МИБИ и о том, что ректор наконец решил выставить за дверь посторонних. Никто из иностранцев не был незваным или неожиданным гостем. Каждый, как и положено, оформлял документы, подписывал бумаги, получал пропуск и знакомился с правилами поведения. Просто их стало как-то неожиданно много, и было решено закрыть МИБИ до конца учебного года. Многих это расстроило, кто-то даже спорил, но к завтрашнему утру институт должен был превратиться в закрытое учебное заведение. Нам об этом поведал Константин, откровенно радовавшийся подобному исходу. Говорил, что эти дни его сильно вымотали и если всё продолжится в таком духе, то ему прямая дорога в больницу.