Пять современных, пусть и не эксклюзивных, колоссов, техподдержка, сквад тяжёлой мотопехоты в дополнение… Это позволяло подобраться к достаточно вкусным, высокооплачиваемым контрактам. Но именно что подобраться, потому как действительно серьёзные контракты требовали минимум десятка колоссов и солидную поддержку вспомогательного состава. Ну или идти в поднайм, тем самым добиваясь достаточной численности, но теряя самостоятельность в принятии решений. Нам такого точно не требовалось. Я и сам неплохо представлял себе ситуацию, и Меерштайн с Бельской многое порассказали. Насчёт чего? Да по поводу того, что идущие в поднаём к более мощной кондотте отряды частенько бросаются в самое пекло, после чего или несут самые большие потери или и вовсе вырезаются почти под ноль. Нафиг-нафиг такое счастье!
— Ну что, леди и джентльмен, пришла пора окончательно определиться с выбором, — начал я уже вполне предметный разговор. — Биржа получила обновлённую инфу о нашей кондотте, а значит, открылись ещё несколько контрактов, которые до сего момента находились вне зоны доступа. И вот как раз в них есть пара-тройка действительно интересных.
— Интересных там и без того хватало, — проворчал Свирский, выводя на зависший над столом голографический экран список из пяти пунктов, которые действительно заслуживали внимания по сочетанию выгоды, уровню риска и соответствия исповедуемым нами принципам, нарушать которые я лично не собирался. — Мы вроде как хотели Директорат побольнее укусить.
— Можешь не напоминать, я про это никогда не забуду, — сверкнула глазами Саманта. — И поводов они достаточно для этого предоставили, не забывая дополнять. Одно вчерашнее покушение на нас с Рольфом чего стоит. Вот, смотрите!
Мы и посмотрели. На тот краткий отчёт, который Фрэнки Салазар, комбатенте семьи ди Лацио с позволения своего начальства счёл возможным отправить столь впечатлившей его леди Меерштайн. Те двое подранков, что достались патрулю, при первом же нажиме растеклись лужами словоохотливого дерьмеца и запели на два голоса, стремясь выторговать себе хоть минимальное облегчение участи. Хи-хикс, однако, полный такой хи-хикс! Дело всё в том, что облегчение наказания в Синдикате — понятие очень своеобразное. Доны семей очень ценят все ресурсы, попадающие к ним в руки, даже такие вот, откровенно хренового качества. И ждёт эти ни разу не добровольные ресурсы печальная и не шибко длинная жизнь, если, конечно, для репутации не выгоднее будет их просто грохнуть, дабы не мараться.
Нападение на нас, как оказалось, было не банальной попыткой грабануть показавшуюся денежной парочку. О нет, это был… не прямой заказ, а попытка получить объявленное за головы каждого из нас, беглецов из Директората, вознаграждение. Большое вознаграждение, жирное, притягивающее многих словно магнитом. Даже за голову самой непричастной, Карины О’Мэлли, была назначена награда в полтора миллиона кредитов. Вика оценили в два, меня в три, ну а за Сэм и Бельскую давали аж по пять лямов кредитов, пускай и по разным причинам. Награда за Меерштайн. ясен пень, большей частью была проплачена её поехавшей на преданности Директорату мамашей. Тут даже сомневаться не приходилось. Что до Марии Бельской, так тут мотивы несколько иные, да и кредиты выделялись чисто из контролируемых Директорами фондов. Очень уж многим как серпом по яйцам пришёлся тот факт, что смылся не абы кто, а одна из родственниц того Бельского, что тоже был из их числа. Быть то был и оставался при своём кресле Директора, даже влияния, как доносили слухи, не утратил. Только ни он, ни иные родственники от беглянки отрекаться даже не думали, лишь признав право Директората на месть. Сами же объявили нейтралитет в этой охоте, что уже было… знаком. Нехорошим знаком для всей директоратской системы.