Обитатели таганов роднились с другими таганами, которых было вовсе немало, потому оставались далеки от вырождения, но приток иной крови совсем не допускали. И привести в свое поселение жену или уйти в племя к мужу — было невозможно, это считалось позором. Кто знает, сколько было разбито сердец, сколько детей остались сиротами при живых родителях из-за надменности любимых детей Белого Духа, презиравших других его чад только лишь по той причине, что считали себя сотворенными по его подобию. А как Он выглядит на самом деле, не знал никто.
Я как-то спросила Танияра, почему он так легко принял иноземку. Я не принадлежала к созданиям Белого Духа, всего лишь его приемная дочь, даже не представитель одного из племен. Мой воин усмехнулся и ответил без всякого бахвальства:
— Я мыслю иначе, — и пояснил: — Когда моя мать была девочкой, она заблудилась. А пока бродила по лесу, на ее след напал тэш — один из мелких хищников. Он упрямый, как килим, а прожорливый, как охо. Тэш не нападает сразу, как большой хищник, он преследует дичь до изнеможения, пока та не лишится сил, и тогда пощады уже не будет. И не увидеть бы маме родных, если бы не охотник — кийрам. Он защитил маму, убил тэша и привел ее к себе домой. Мама рассказывала, что испугалась его еще больше зверя, но кийрам и его жена накормили девочку, уложили спать, а утром охотник отвел ее к границе тагана и крался сзади, пока мама не вышла к Иртэгену. Она оборачивалась и видела его. После того, как убедился, что ребенку ничего не угрожает, кийрам ушел и больше не возвращался. А вот мама, когда еще немного подросла, помня о законах Отца, отнесла своему спасителю дары, чтобы отблагодарить его за помощь. Она говорила, что нашла дорогу так быстро, будто каждый день по ней бегала. — Алдар улыбнулся, но не мне, а своим воспоминаниям: — Мама была очень доброй женщиной. Она учила меня тому, что хорошие люди живут не только в таганах, и раз Отец создал и их, то мы не можем считать себя выше других его созданий. Я это запомнил.
— Но это не мешает тебе воевать с ними, — ответила я.
— Разве у тебя дома совсем не сражаются? — спросил он в ответ. — Вы живете с соседями в мире и согласии?
— Нет, — сказала я. — Войны случаются. — И улыбнулась: — Ты прав.
Впрочем, на меня работало два, даже три обстоятельства: меня принимал Танияр, моей матерью была вещая, и меня признал саул. А еще ягиры относились ко мне дружелюбно, особенно с тех пор, как я вернулась с Ветром. Я была единственной из непосвященных, кому были открыты ворота их подворья, которое тут же получило от меня название — казармы. Даже родные воинов не могли пройти внутрь, они ждали за воротами.