К вечеру мы ожидали прибытия магистра Элькоса, которого должен был привезти дядюшка. Моя радость и предвкушение встречи были понятны, я сгорала от нетерпения узнать, что произошло во дворце за эти три дня, и как поживает Его Величество. Прекрасно понимая, что три дня — не тот срок, который может изменить давно устоявшийся порядок придворной жизни, я отчего-то ожидала новостей.
Впрочем, я попросту успела соскучиться в тишине родного дома по другим стенам, а может и не по стенам, а по их хозяину, не покидавшего моей головы, как бы я этому не сопротивлялась. Наверное, виной тому было обстоятельство, что здесь я не искала его взглядом, не надеялась в глубине души на случайную встречу, потому что ничего подобного в особняке баронов Тенерис произойти не могло. И вот это отсутствие надежды и заставляло меня грустить там, где надеялась выдохнуть и привести мысли в порядок. Конечно же, грусть моя была затаенной, при родителях и сестрице я продолжала сверкать улыбкой.
— Нужно заехать к портному и выбрать вам платье на торжество, — сказала матушка, когда завтрак подошел к концу. — Жаль, что мы не можем пошить его, так как времени совсем не осталось, так хотя бы купим что-нибудь примечательное.
— Я привезла с собой платье на торжество, — возразила я.
— Неужто вы собираетесь прийти на столь важный день для вашей сестры в поношенном платье? — взметнула брови в деланном изумлении ее милость.
— Матушка, этого платья я еще не надевала…
— Глупости! — прервав меня, воскликнула родительница. — Не желаю слушать этой чепухи. Я подберу вам наряд, и закончим на этом споры.
Коротко вздохнув, я кивнула, не желая спорить. Мне было понятно, что матушка хочет позаботиться обо мне, и в этом я не стала ей мешать, лишь бы наряд мой не оказался богаче платья Амберли. Уж чего, а затмить сестрицы я вовсе не хотела, но в этом я точно не уступлю баронессе. То платье, которое привезла с собой, я посчитала наиболее подходящим. Оно было прелестно, но не вычурно, нарядно, но не настолько, чтобы вызывать восторженные вздохи. Как раз в той самой излюбленной манере дядюшки, когда он говорил: «Скромно — не значит бедно». Но старшую баронессу Тенерис подобное не устраивало, оставалось лишь покориться и зорко следить, чтобы она не переусердствовала.
— Как бы и мне хотелось поехать с вами, — вздохнула Амберли.
Матушка, уже поднявшаяся из-за стола, подошла к ней и ласково потрепала по щеке:
— Терпение, дорогая, осталось всего два дня, и вы получите право выбираться на люди.
— Ах, скорей бы, — вздохнула сестрица.
Родительница направилась к двери, а я нагнулась к уху Амбер и шепнула: