Но вернемся к знаменательному и долгожданному дню, для принцессы, разумеется. Торжество начиналось с самого оглашения, которое должно было состояться в тронном зале. После гостей ожидал бал, увеселения и, разумеется, яства и вина. По уже установившейся традиции, на оглашение помолвки Ее Высочества и его светлости, меня сопровождали магистр Элькос и граф Дренг, стрекотавший, будто сверчок из сказок моей няньки. Но это для его сиятельства было делом привычным, к тому же, только он умел веселить так, что мои щеки начинали болеть от бесконечной улыбки и смеха.
По тронному залу, словно рокот прибоя, катился негромкий гул человеческих голосов. Придворные пребывали в радостном предвкушении. Помолвка особо и не скрывалась, ради нее была затеяна история со слухами, чтобы спешность ее после прощения, полученного герцогом, не выглядела нарочитой. Впрочем, и напрямую тоже не обсуждалась, лишь на уровне предположений. Теперь придворные и послы, находившиеся при Дворе, были готовы к такому исходу этой затянувшейся на два с лишним года истории любви. О прежних грязных намеках и подозрениях, если и вспоминали, то вслух говорить решился бы только полоумный, а потому старательно придерживались последней романтической версии. Впрочем, роду Стренхетт к таким историям, чтобы прикрыть нелицеприятные делишки было не привыкать. Примером тому было вдовство герцогини Аританской.
— А вот и ваша подруга, — усмехнулся Элькос, заметив ее светлость, только что вошедшую в тронный зал.
Ее светлость остановилась и первым делом обвела взглядом зал, а затем поспешила в мою сторону с жизнерадостной улыбкой и восклицанием, наполненным живейшей симпатией:
— Мое милое дитя! — А приблизившись, по-свойски взяла меня под руку и, склонив голову, негромко произнесла: — Как же я рада, что в эту минуту буду не одна. Вы себе представить не можете, как неуютно мне стало во дворце с того дня, как сюда вернулся этот… этот ужасный человек. Вы, как никто другой, понимаете меня. Он ведь пытался уничтожить нас вместе. Даже не представляю, как вам сейчас, наверное, гадко.
Я пожала плечами и попыталась освободить руку, но хватка ее светлости оказалась железной. Чтобы не толкаться на глазах всего Двора, я оставила всё как есть. Герцогиня с интересом поглядела на меня, а после спросила:
— Государь говорил вам что-нибудь о сегодняшнем вечере? Селия ходит, будто заговорщица, — поделилась со мной ее светлость. — Глаза сияют, но на все вопросы отвечает с высокомерием и вызовом. Противная девчонка. — И вздохнула: — Вот и еще одно следствие общения с дурными людьми. Вы ведь понимаете меня, Шанриз, я знаю.