— Я поговорила со Светлановым. Он хотел забрать Гофмана в Москву. Я запретила даже заикаться. Будет вам звание. Ещё есть требования, и телефон мне в пустом кабинете предоставьте, — поднялась Екатерина Алексеевна.
— Конечно, есть. Мне нужен дом.
— Какой ещё нахер дом? — дёрнулась Фурцева.
— Вон такой дом, — Пётр открыл форточку и ткнул в один из домов стоящих напротив горкома. — Мне нужно селить в него приезжающих артистов. На постоянное место жительства. Думаю, это около ста тысяч рублей. Только показ снятого концерта в "Ударнике" в Москве за неделю окупит эти деньги. Тысяча мест. Пусть по тридцать копеек билет. Итого три тысячи за сеанс. Пять сеансов. Пятнадцать тысяч. Семь дней. Сто тысяч, — Пётр ожидал возражений и криков, но их не последовало.
— Пётр Миронович, пойдёмте ко мне в замы. Дом не обещаю, а квартиру в Доме Писателей найду. И дачу в Переделкино, — и мордочка такая — улыбчатая.
— Извините, Екатерина Алексеевна. Я хочу сделать Краснотурьинск лучшим городом страны. Из Москвы это не получится. Да и съедят меня в Москве-то. Я ведь не буду лизать попки у всех подряд.
— Нда. Съедят. Ладно, про дом подумаю, — махнула рукой Фурцева.
— Нет, уж. Давайте обещание! — пришлось и, правда, повысить голос.
— Десять лучших песен. Таких, как на вчерашнем концерте.
— Звоните.
Пётр с Викой Цыгановой закрылись в детской. Ну, не на ключ закрылись, так, дверь прикрыли. Юрочка спал, делала уроки Таня, а жена стирала в ванной пелёнки. Все заняты.
— Пётр Миронович, — Вика глянула на пустой почти белый листок, — Нет шести песен про космос. По крайней мере, таких, чтобы они были известны и популярны. А те, что есть, уже написаны.
На листке были сверху вниз шесть цифр. Напротив единицы было написано. "Трава у дома", напротив двойки "Надежда". И всё следующие четыре циферки были свободны.
— Если попробовать подсунуть песню из кинофильма "Земля Санникова"? — Пётр напел:
Есть только миг
Между прошлым и будущим
Именно он называется — жизнь.
— И при чём здесь космос? — наморщила носик Вика.
— "А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг".
— Песня замечательная. Нужен Олег Ануфриев, лучшего исполнения я не слышала, — Вика заполнила третью строчку. — А ещё три песни.
— Я тут думал целый день. Есть не простая вещь у Виктора Цоя. "Группа крови на рукаве". Там только нужно несколько слов поменять. Траву заменить на тропу. И убрать "бой". Пожелай мне удачи в полёте. Там ведь всё равной слову "в бою" нет рифмы.
— Не знаю, не знаю. Сто процентов, что даже с этими исправлениями песню не примут. Слишком агрессивная и слишком чужая. Это ведь не "Синий платочек", — Вика напела припев: