Начальник лагеря говорит: «Вы астроном? Так вот, назначаетесь главным метеорологом стройки. В Вашем распоряжении три станции. Будете давать трёхдневные прогнозы. И постарайтесь не ошибаться». Тяжёлый взгляд начальника ГорШорЛага не обещал мне ничего хорошего. Позже узнал и причину такого карьерного взлёта. Ход строительства находился под неусыпным контролем Москвы. День простоя рассматривался как саботаж, работа в ненастье — как вредительство. Местная метеорологическая служба благоразумно, под благовидным предлогом, малоизученности климата Горной Шории, предпочла уклониться от чести принять участие в важной стройке. Я права голоса не имел, и отказаться не мог. И не ошибся ни разу, а потому остался жив.
Освободился в 1936 году, но свобода оказалось призрачной. Очень скоро понял, что «Справка об освобождении» это самый настоящий «волчий билет». Узнал, что если кто по 58-й статье освободился, того нигде не пропишут. Вернулся в Горную Шорию на старое место работы, только уже в качестве вольнонаёмного.
В 1946 году метеостанция работала от геолого-разведочного управления. В сорок седьмом геологоразведка ликвидировалась в посёлке, и мы перешли в ведомство гидромет-службы. Эта служба давала свои прогнозы, и надо было их распространять по предприятиям и организациям. Я им сказал: «Я вашу чушь распространять не буду, свои прогнозы стану давать!» И за это уволили. А вскоре и метеостанцию на горе Улудаг кто-то поджёг.
— На самом деле? Не надо вам в начальники. И что же дальше? — Пётра биография метеоролога захватила, словно фильм страшный смотришь. И хочется выключить телевизор, и хочется узнать, а дальше там чего.
— Пять лет по милости гидромета мы с женой без работы и без денег жили. Своё хозяйство спасало. Но наблюдения за погодой не прекращали. Тогда мы на одних лепёшках сидели — сеяли ячмень, молотили да пекли. Первые дети у нас в те годы умерли — мальчик четырёх месяцев и девочка двухгодовалая…
— Ссуки. Развалить нахер эту страну! — про себя. Прошёл до окна открыл форточку. Почему так? Общаешься с «людями», все более-менее на человеков похожи. А страна, из этих людей состоящая — Монстр.
Дьяков, тоже встал, сделал круг по кабинету, оставляя на полу мокрые следы от растаявшего снега. Валит и валит третий день.
— Что же вы, Анатолий Витальевич, зная погоду, в Москву в летних туфлях приехали?
— А нет других. Я босиком всегда хожу. Только вот эти и есть в кабинеты к начальству заходить. Ещё каждое утро на дворе водой холодной обливаюсь. Не пробовали закаляться?
Успокоился, сел в министерское кресло.