Редлоу по-прежнему хмуро и пристально смотрел на студента, ничто не отразилось на его лице, но когда юноша при последних словах шагнул вперед, словно желая коснуться его руки, он отпрянул с криком:
— Не подходите!
Молодой человек остановился, потрясенный, не понимая,— откуда этот ужас, это нетерпеливое, беспощадное отвращение, — и растерянно провел рукою по лбу.
— Прошлое есть прошлое,— сказал Ученый.— Оно умирает, как умирают бессловесные твари. Кто сказал, что прошлое оставило след в моей жизни? Он бредит или лжет! Какое мне дело до ваших сумасбродных фантазий? Если вам нужны деньги, вот они. Я пришел предложить вам денег; только за этим я и пришел. Что еще могло привести меня сюда? — пробормотал он и опять сжал ладонями виски.— Ничего другого не может быть, и однако…
Он швырнул на стол кошелек и весь отдался этим смутным раздумьям; студент поднял кошелек и протянул его Ученому.
— Возьмите это назад, сэр,— сказал он гордо, но без гнева.— И я хотел бы, чтобы вместе с этим кошельком вы унесли также воспоминание о ваших словах и о вашем предложении.
— Вы этого хотите? — переспросил Редлоу, и глаза его дико блеснули.— Вот как?
— Да, хочу!
Редлоу впервые подошел к нему вплотную, принял кошелек, взял студента за руку повыше локтя и посмотрел ему в лицо.
— Болезнь приносит с собою скорбь и страдание, не так ли? — спросил он и засмеялся.
— Так,— удивленно ответил студент.
— И лишает покоя, и приносит тревогу и заботы, и страх за будущее, и еще много тягот душевных и телесных? — продолжал Ученый с какой-то дикой, нечеловеческой радостью.— И обо всем этом лучше бы позабыть, не так ли?
Студент не ответил, но опять смятенно провел рукою по лбу. Редлоу все еще держал его за рукав, как вдруг за дверью послышался голос Милли.
— Ничего, мне и так видно,— говорила она.— Спасибо, Дольф. Не надо плакать, милый. Завтра папа с мамой помирятся и дома все опять будет хорошо. Так ты говоришь, у него гость?
Редлоу, прислушиваясь, разжал пальцы и выпустил руку студента.
— С первой минуты я страшился встречи с нею,— пробормотал он едва слышно.— От нее неотделима эта спокойная доброта, и я боюсь повредить ей. Вдруг я стану убийцей того, что есть лучшего в этом любящем сердце.
Милли уже стучала в дверь.
— Что же мне делать, не обращать внимания на пустые страхи или и дальше избегать ее? — шептал Ученый, в смущении озираясь по сторонам.
В дверь снова постучали.
— Из всех, кто мог бы сюда прийти, именно с ней я не хочу встречаться,— хрипло, тревожно произнес Редлоу, обращаясь к студенту.— Спрячьте меня!