Я обвел всех взглядом, стараясь донести до каждого: не имею к происшедшему ни малейшего отношения. Все они промолчали.
– Клаус, тебе известно, в каком именно Доме находится наш попутчик Корнелиус Стойкий? – Имя мага я произнес с немалой долей сарказма.
– Конечно! – поспешил уверить он. – Значит, я все-таки не ошибся?
– Нет.
– Так что же с тобой случилось?
– С Рассвета упал.
Лгать, особенно друзьям, не делает чести никому. Но мне хотелось оградить Клауса от чего-то совсем непонятного хотя бы таким образом.
– Ну, как знаешь! – Сар Штраузен мне не поверил. – Что, едем к нему?
– Не откладывая.
Пусть он осмотрит меня как лекарь. И по возможности постарается помочь. Потому что, если в нынешнем состоянии в мою комнату на постоялом дворе нагрянут не четверо обученных мужчин, а столько же детей с мухобойками, даже им удастся забить меня насмерть. Есть и еще причина обратиться именно к нему: Корнелиус не местный и потому никто ничего не узнает. Совсем не лишнее, когда все непонятно.
– Напрасно ты произносишь его имя с таким пренебрежением, – продолжил наш разговор Клаус, когда мы с ним тряслись в карете, возвращаясь назад.
– Корнелиус?
– Стойкий! Мне рассказали, почему его прозвали именно так.
«Ну уж точно не из-за женщин!» – скептически подумал я, вспомнив о его ученице Сантре.
– И почему же?
Жаль, конечно, что погребец не остался со мной. Кое-что бы мне сейчас точно пригодилось. Тот же бренди.
– Все случилось во время эпидемии оспы. В степях, на западе Ландаргии, среди кочевников. Он прибыл туда вместе с миссией из Дома Милосердия.
– И что было дальше?
– Аборигены встретили их весьма холодно, если не сказать больше. Сами кочевники считали, что мор вызван гневом богов, которые решили их наказать. Ну и как они могли отнестись к чужакам? Которые, не понимая очевидных вещей, что богов необходимо умаслить, убеждали их делать царапины на коже. Мол, именно только таким образом и можно спастись. Им вслед плевали, кое-кого забили палками, как сар Торриса, – вспомнив о нем, Клаус помрачнел. – В итоге остался только Корнелиус с двумя помощниками, остальные попросту уехали, плюнув на все. И он пробыл там до самого конца, чем спас множество людей. Не спал сутками, когда до этих тупиц наконец дошло, что делать прививки – это спасение. Тогда-то он и стал Стойким, хотя сам Корнелиус очень не любит, когда его так называют.
Младший сар Штраузен посмотрел на меня: впечатлил его рассказ, нет? Конечно же. Хотя, если вдуматься, отчего бы Корнелиусу не воспользоваться всеми теми пассами и заклинаниями, которые просто обязан знать каждый приличный маг? Прививки – это наука, а она магию отрицает. Вот и думай, что хочешь – как могут совмещаться в одном лице подвижник и шарлатан?