– Нам – это кому?
– Тебе, мне и пяти-шести наемникам Стаккера. На всякий случай.
Вокруг нас происходит нечто совершенно непонятное. И потому толика маниакальной подозрительности ко всему и вся не помешает нисколько.
– Не думаю, что это станет проблемой.
– Ну вот и отлично. Теперь назови наконец имя господина, который усомнился в твоей чести. Да, еще я хотел бы знать, как зовут человека, которого ты посылал за погребцом. А заодно и где он живет.
– Он-то тебе зачем?
– Бренди у него отличный.
Мне понадобится человек, который знает Брумен, проживающих в нем людей, и вообще, чтобы не скучать в одиночестве. Оставалось только надеяться, он не откажется составить компанию.
Выслушав их имена, я заявил:
– Все, господин сар Штраузен, встречаемся в доме сар Штобокков! И высади меня здесь.
К тому времени мы успели добраться до базарной площади, где всегда можно нанять извозчика. Необходимо наведаться на постоялый двор, чтобы отправить Рассвета к Штобоккам. Надеюсь, никто ему не сообщил, что именно он якобы меня покалечил. Я бы на его месте серьезно обиделся.
Очередное послание от отца Клауса, полученное накануне, явно кто-то вскрывал. Нет, сургучные печати оказались целыми, все четыре. Изначально их было пять, но одну из них успел вскрыть еще вчера. Затем письмо читать передумал (что там могло быть нового?) и попросту его отбросил. Так оно и валялось на столике у окна в комнате постоялого двора.
Из меня никудышный музыкант. Совсем нет практики, полностью отсутствует школа, но со слухом все замечательно. Так вот, первая печать, когда ее ломал, издала звук в иной тональности, в отличие от четырех других. Музыкальная фраза осталась в сохранности, но не тональность. Могло ли случиться так, что это оплошка мага из Дома Истины, который запечатал письмо сар Штраузена-старшего? Отчего нет? Но сейчас я был практически уверен, что письмо вскрыли, прочитали его содержимое, а затем запечатали снова.
И это было самое интересное. Наложить на каждую печать ноту мне не удастся. Как не получится у Антуана, Клауса, у их уважаемых отцов и у множества других людей. Такие печати прерогатива Дома Истины, их тайна, кусок хлеба, в конце концов. Здесь побывал кто-то из магов Дома? Сомнительно. Так кто же тогда смог сломать, а затем восстановить печати сар Штраузена так, что их оттиски нельзя отличить от прежних? И при этом сделать так, что они издавали звуки…
Мелодию я узнал. У сар Штраузена собственный оркестр, у оркестра дирижер, и он пишет музыку. На мой взгляд, она значительно уступает той, что рождается в голове Антуана сар Дигхтеля. Но музыка пользуется достаточной популярностью, чтобы в концертах, где исполняются произведения действительно великих композиторов, дирижер иногда включал и свои опусы. Несомненно, маг и внес в печати то, что услышал в доме сар Штраузена. Хотя лучше был бы беспорядочный набор нот. Либо же крик петуха, блеянье овцы – маги Дома Истины и на такое способны. Потому что именно под эту мелодию я и познакомился с Клариссой. Ну и к чему мне лишнее напоминание о ее смерти?