В последний раз все закончилось тем, что обе утонченные дамы провели остаток ночи в разговорах, уничтожая мою единственную бутылку бренди. Затем, дождавшись рассвета, ушли, наградив меня на прощанье уничижительными взглядами. Что, впрочем, нисколько не помешало в дальнейшем встречаться с ними обеими. Кларисса первым делом туда и направилась – к моей постели. Там-то я ее и настиг, думая о том, что ничему меня жизнь не учит. Что могло быть проще, чем задвинуть щеколду на двери, перед тем как одним прыжком оказаться возле нее, поднять на руки и уложить на кровать, срывая с нее одежду?
Я был несколько грубоват, что понимал отлично. Но сейчас подо мной страстно извивалась не одна из признанных столичных красоток, нет. И все же так будет лучше, чем кого-нибудь убить. Убить только за то, что мне нужно избавиться от всего, что меня переполняло. Избавиться хотя бы частично.
Когда мы, все еще шумно дыша, затихли в объятиях друг друга, я попытался объяснить свою грубость, но не понадобилось.
– Даниэль, ты вел себя не так, как обычно, – были первые ее слова.
– Извини. У меня незадолго перед этим состоялся довольно неприятный разговор, итогом которого стала необходимость покинуть столицу.
– И ты решил все выместить на мне?
– Так получилось.
– Знаешь что? Когда нечто подобное состоится в следующий раз, прошу, нет, даже умоляю: обязательно меня найди! Даже вспомнить не могу, было ли мне так же хорошо когда-нибудь прежде… Хотя вряд ли.
И мне только и оставалось, что перевести дух.
– Единственное, не могу понять: как мне удалось удержаться от того, чтобы не разбудить весь дом? Тебе было больно?
Я невольно взглянул на свою руку, на которой все еще оставались следы от зубов Клариссы.
– Подумал, что ты в отместку, – честно признался я.
– В отместку за что?
– За боль, которую тебе причиняю.
– Ой-ой-ой! Даниэль сарр Клименсе, записной сердцеед, не в состоянии различать, когда женщине хорошо настолько, что она едва не теряет сознание, и когда ей больно?
– Получается, все так и есть. Но в любом случае рад, что мы встретились.
– А уж как рада я сама! – И внезапно переменила тему: – Серьезный разговор, уж не с этим, как его там, Эскью сар Мортайлом? Который, когда покидал бал, выглядел бледным как полотно?
– Еще чего. Нет, с другим человеком.
– С кем именно?
– Не могу сказать, это не моя тайна. Да ты и сама вскоре все узнаешь: разговоров об этом будет достаточно.
– Ну и ладно. Не люблю тайн. Люблю, когда ты вдруг вспоминаешь, что одну из твоих шпаг невозможно снять и отбросить в сторону вместе с перевязью.