Дочерей у четы сар Штобокк было четыре. Старшей из них до своего первого выхода в свет оставалось еще лет пять. Они тоже присутствовали за столом, скованные и тихие, как мышки, что, несомненно, было работой их матери. Сама хозяйка дома всецело была поглощена тем, что следила, все ли происходит так, как тому следовало быть. Слуги метались по залу настолько шустро, что мне приходилось прятать улыбку: ей стоит муштровать новобранцев! Быстро она выбила бы всю дурь, что они принесли из дому, и впоследствии им даже мысль в голову не придет втягивать голову в плечи под картечными залпами пушек.
Клаус пытался всячески оживить гнетущую атмосферу ужина. Он шутил, рассказывал столичные сплетни и даже в сценках изобразил событие, связанное с каким-то их родственником. Мне толком не удалось понять, что именно с ним случилось, но получилось у него забавно.
Наконец все закончилось. Первыми поднялись и ушли из-за стола дочери сар Штобокка, и младшенькой не удалось скрыть облегчения, которое она при этом испытала. Через какое-то время пришла пора и остальным. Клаус поднялся в кабинет с хозяином дома, чтобы обсудить нечто, и даже предложил присоединиться к разговору, но мне, ссылаясь на усталость, удалось отказаться.
Служанка, молоденькая и симпатичная, которая помогала отойти ко сну, явно была не прочь задержаться в спальне до утра. Возможно, по собственной воле, но вероятней всего, это входило в тот перечень услуг, которые хотела предоставить гостям хозяйка дома.
Ночью мне приснился самый настоящий кошмар. Вспоминая его, думал: «Зря я, наверное, сделал вид, что не понял намеков служанки». И ее слов:
– Возможно, господин желает чего-нибудь еще?
Даже если на тесном общении со мной в постели настаивала хозяйка, наверняка девушка и сама была не прочь задержаться. Недаром же она принимала завлекательные позы, которые могут свести с ума и не такого похотливого мужчину, как я. Чего стоит только поза, когда, поправляя подушку, служанка наклонилась так низко и так грациозно выгнула спину, что мне срочно пришлось перевести взгляд за окно. За которым стемнело, и только редкие фонари в саду давали хоть сколько-нибудь света снаружи.
Кошмар был из разряда тех, после которых просыпаешься с бешеным биением сердца и в холодном поту. Напрямую он меня не касался, что ничего не меняло. Высокий седобородый старик в белой мантии и с длинным загнутым посохом отбивался от стаи псов с горящими огнем глазами. Их тела были как будто сотканы из мрака, а из оскаленных пастей с длиннющими клыками вырывались облака пара, словно все происходило зимой. Но нет, и старик и псы находились в том самом зале, в котором проходил ужин. Разве что сейчас он был абсолютно пуст. Псы нападали на старика со всех сторон, но стоило ему только протянуть руку с растопыренными пальцами, как тут же исчезал очередной из них. Раз за разом, но псов не становилось меньше. И еще я почему-то знал, что старик защищает меня.