Они упираются ногами в землю по разные стороны арены. Огнестрельное оружие не допускается на Бои, поэтому Кантос достает короткий широкий меч. Сомневаюсь, что он ему понадобится. У Самсона нет оружия; он стоит, опустив руки, и пальцы у него слегка подрагивают.
Раздается низкий, гудящий звук. Ненавижу его. Он вибрацией отзывается у меня в зубах, в костях, пульсирует так, что, кажется, вот-вот что-нибудь расколется. Звук резко обрывается. Началось. Я выдыхаю.
В любом случае происходящее с самого начала напоминает бойню. Кантос несется вперед, как бык, расшвыривая ногами песок. Самсон пытается проскользнуть мимо, плечом вперед, но сильнорук оказывается быстрее. Он хватает Самсона за ногу и швыряет через арену, как подушку. Радостные вопли заглушают крик боли, который издает Самсон, врезавшись в бетонную стену, но мука написана у него на лице. Прежде чем он успевает хотя бы приподняться, Кантос оказывается над ним, подхватывает противника и бросает оземь. Самсон валится на песок – такое ощущение, что у него просто не должно было остаться целых костей, но каким-то чудом ему удается встать.
– Ты что, боксерская груша? – спрашивает Килорн со смехом. – Давай, всыпь ему, Кантос!
Килорну не нужны лишняя буханка хлеба или несколько дополнительных минут электричества. Он ликует не поэтому. Ему всерьез хочется видеть, как кровь – кровь Серебряных, серебряная кровь – пятнает арену. Пускай она символизирует всё, чем мы не являемся, всё, чем не можем быть, всё, чего хотим. Килорн просто хочет увидеть ее и внушить себе, что Серебряные на самом деле тоже люди, что их можно бить и побеждать. Но я-то знаю. Эта кровь – угроза, предостережение, обещание. «Мы разные и никогда не станем одинаковыми».
Килорн не разочаровывается. Даже зрителям в ложах видно радужную, металлического оттенка, кровь, которая капает изо рта Самсона. Она, как жидкое зеркало, отражает летнее солнце. Как будто на шее и на доспехах у него нарисована река.
Вот что разделяет Серебряных и Красных: цвет крови. Разница вроде бы невелика, но она каким-то образом делает их сильнее, умнее, лучше нас.
Самсон сплевывает, отправляя на песок сгусток серебра. В десяти метрах от него Кантос крепче сжимает рукоять меча. Он намерен обезглавить Самсона и закончить бой.
– Дурачок, – бормочу я.
Похоже, Килорн прав. Боксерская груша, и ничего более.
Кантос несется по песку, высоко воздев меч, с горящими глазами. И вдруг он замирает на бегу, так что от внезапной остановки лязгает броня. Стоя в центре арены, истекающий кровью боец указывает пальцем на Кантоса и устремляет на него взгляд, способный пробить железо.