День их знакомства Гримберт помнил отчетливо, как ткач помнит мельчайшие детали вышитого им гобелена. Настолько отчетливо, что иногда, в миг слабости, к глазам предательски подступали слезы. Проклятая судьба словно посмеялась над ним, а может, это было наказанием за его детскую самонадеянность. Наказанием, орудием которого Господу было угодно избрать мессира Магнебода.
***
Палаццо маркграфов Туринских своим обликом мало походило на те миниатюрные дворцы, которыми в последние годы украсились многие земли восточных марок с их аккуратными двориками, спрятанными в каменной толще фруктовыми садами и изящными колоннами. Забывшие о своем истинном предназначении, украсившие свои стены рустикой, превратившие сторожевые башни в тонкие декоративные пилоны, они не смогли бы отразить нападение даже слаженной банды еретиков, не говоря уже о подготовленном по всем правилам осадной науки штурме.
Такие капризы могли позволить себе праздная Ницца, беспечный Лион или легкомысленный Гренобль, но уж точно не Турин, на протяжении веков служивший империи тем волноломом, об который разбивались вдребезги несущиеся с востока лангобардские орды. С момента своего возведения он в первую очередь оставался крепостью, оттого ни одному зодчему империи в попытке облагородить его внешний вид не удавалось смягчить его характера. Окна его, узкие и располагавшиеся высоко от земли, всегда оставались бойницами, а машикули и бартизаны даже не пытались скрыть своего истинного назначения.
Крепость веры, краеугольный камень империи франков на ее восточных рубежах, вбитый в землю так основательно и прочно, что расшатать его не могли ни эпидемии, ни варварские нашествия, ни баронские мятежи.
Словно древний воин, сознающий свое положение и статус, туринское палаццо оставалось холодным даже в июльскую жару, когда мухи издыхали на лету, а земля превращалась в покрытый ржавчиной камень. Здесь никогда не играли спектаклей и пьес — отец не считал нужным привечать бродячих дармоедов и не держал собственной труппы. Здесь давно не слышали музыки — отец считал никчемным всякий музыкальный инструмент сложнее охотничьего горна. Холодный и сосредоточенный в любое время года, дворец маркграфов Туринских не терпел базарной суеты, праздного смеха и беспечных выходок.
Но один раз в год он все-таки преображался. С видимой неохотой, как старый воин, которого прекрасные дамы захватили на балу и заставили танцевать с ними, скрипя старыми костями и ворча о прежних временах.
Гримберт знал об этом дне и начинал ждать его задолго до наступления, заблаговременно справившись с календарем в церковном информатории.