— Нет, не помню. Этих слов не помню, а сюжет знаю. Про то, как Вакула-кузнец черевики для любимой доставал. Ведь так?
— Да, сюжет о любви, — внезапно загрустил Валерий и, помолчав, добавил: — О цене любви.
— Цена любви… Это что, намек на товарно-денежные отношения между кузнецом и его невестой? Дескать, ты мне сапожки, а я тебе нежность и ласку?
— Не все так просто. Да и по сюжету девушка ответила взаимностью еще до того, как получила царские башмаки. Дело в том, что Вакуле пришлось связаться с нечистой силой, чтобы исполнить желание возлюбленной. Вот такая цена любви.
— Ты хочешь сказать, непомерно высокая?
— Скорее выпадающая из шкалы тех ценностей, которыми мы готовы жертвовать во имя любви.
— Это ты про душу, которую нельзя продавать дьяволу ни под каким предлогом?
— Да. А вместе с ней совесть и честь.
— Ой, какой ты принципиальный в вопросах любви, — резюмировала Лариса.
— В твоей иронии так и слышится — принципиальный дурак, — улыбнулся он.
— Ну это ты зря. Что касается совести и чести — только циник будет оспаривать обратное или упомянутый тобой дурак. Даже любовь не вправе требовать от человека бессовестных поступков.
— Я рад, что мы пришли к консенсусу.
— Если продолжить эту волнующую тему, то сегодня я наблюдала сценки из школьной жизни, которые наглядно проиллюстрировали нашу теорию.
— Когда ты успела? Мне показалось, что от волнения ты себя не помнила.
— Я сумела взять себя в руки. В конце концов, мне не пятнадцать лет, чтобы терять самообладание под взглядами себе подобных.
— Ой, не зарекайся! Современные детишки способны на многое. Ну и что за наглядные сценки ты наблюдала?
— Скажи, а кто этот Андрей?
— Андрей? Портнов?
— Который таскал стулья.
— A-а, так все-таки Портнов. Среди своих он проходит под псевдонимом Портос.
— Боже, как романтично!
— А тебе не показалось, что кличка в самое «яблочко»?
— В смысле его манер? Этакий разочарованный циник, знающий цену себе и женщинам?
— Что-то в этом роде. Как быстро ты его раскусила! В тебе погиб профессиональный психолог.
— Валера, не надо быть психологом, чтобы увидеть очевидное. Мне кажется, что несчастная Пелевина просто растворилась в нем. Она и в экономику-то подалась из-за него и готова унижаться ради одного его взгляда.
— И она не одна такая.
— А ведь ее любит такой славный парнишка, умный и добрый. Вадим Мотылев. Можно сказать, она проходит мимо своего счастья.
— Такое в жизни сплошь и рядом, — сдержанно ответил Валерий.
«Господи, ну что за дура! — спохватилась Лариса. — Мне ли об этом говорить? Чья бы корова мычала…»
Они не заметили, как подошли к Ларисиному дому. Пока она рылась в сумочке в поиске ключей, Валерий молча ждал. Эта двусмысленная пауза длилась бесконечно долго. Она даже хотела было пригласить его на чай, разумеется из деликатности, но, когда вынула эти проклятые ключи из сумки и собралась произнести приготовленную фразу, он опередил ее: