Она остановилась за спиной полной женщины в длинной норковой шубе и поискала глазами Дениса. С уже привычной досадой поняла — его здесь нет, и больше не думала о нем.
Высокую фигуру Алексея Ивановича было видно со спины. Он стоял неподвижно, склонив непокрытую голову. Слабый ветер трепал на его затылке небольшой хохолок, и почему-то эта деталь ассоциировалась у Ларисы с непоправимой бедой.
Потерявшая спутника жизни женщина, несмотря на внешнюю слабость, в сто раз выносливее любого вдовца. Внезапно овдовев, мужчина один на один остается с опустевшим, утратившим домашнее тепло миром. Раньше, ведомый по жизни любящей женой, он не замечал своей зависимости от умелых, все успевающих женских рук, от вовремя сказанного сердечного слова, от всей благотворной атмосферы домашнего очага. Лишаясь этой атмосферы, он, как осиротевший ребенок, становится беззащитен и слаб. И никакая поддержка со стороны близких и друзей не заменит ему любовь и заботу ушедшей навсегда подруги.
Женщина в норке дотронулась до плеча Алексея Ивановича, негромко сказала: «Давайте помянем Валечку. У нас с собой мясной пирог и водка. Вера, — обратилась она к своей соседке в лисьей шапке, — давай сюда сумку, ставь на столик. Гриша, ты где? Открывай бутылки!» Ларисин знакомый в распахнутой дубленке, оказавшийся Гришей, протиснулся к столику, по-хозяйски приступил к своим обязанностям.
Лариса отошла в сторонку, все еще не решаясь приблизиться к могиле. Там по-прежнему — отдельно от всех, с поникшей головой — стоял Алексей Иванович. А в руках мужчин и женщин уже появились пластмассовые стаканчики с водкой. Григорий, орлиным взором окинув толпу, заметил обойденную вниманием Ларису. Наполнив стакан до середины и прихватив бумажной салфеткой изрядный кусок пирога, он подошел к ней со словами: «Что же вы как не родная? Давайте, давайте, не брезгуйте русским обычаем. Помянем нашу дорогую Валюшу, царствие ей небесное!» Ларисе пришлось выпить водку, так как он стоял рядом и настойчиво приговаривал, дескать, оставлять поминальную водку — большой грех. Задохнувшись, ощущая жгучий напиток всем нутром, она послушно открыла рот, чтобы откусить пирог, заботливо поднесенный Григорием. «Ну вот, молодчина! — воскликнул он. — Держите пирог-то. Его тоже весь, без остатка надо съесть. Так положено». А в ее слегка захмелевшей голове пронеслось: «Придется вызывать Викторию. Пусть едет на такси и забирает меня вместе с машиной».
Она все же отнесла свои розы на могильный холмик, от подножия до верхушки усыпанный живыми цветами. А когда повернулась, чтобы уйти, натолкнулась на Алексея Ивановича. «Ларочка, вы только не пропадайте, — едва слышно попросил он, почти прошептал, все с той же мольбой в тоскующих глазах. — Звоните. Хотя бы иногда». Она лишь кивнула, с неловкостью в душе замечая устремленные на них любопытные взгляды.